Пять глаз, смотрящих в никуда - Елена Станиславская

Взметнулась юбка. Закружили в воздухе глаза, вылетевшие из контейнера. Мраморный пол изготовился ловить падающих людей, ломая кости и черепа.

* * *

– Ловлю!

Знакомый голос шлепнул по мозгу, как пощечина, приводящая в чувство. Полина рухнула на что-то мягко-жесткое, явно не мрамор, и услышала над ухом: «Матерь Божья!» Бросив взгляд через плечо, она увидела, что лежит на Ипполите Аркадьевиче.

С губ, вместе с внезапным смешком, сорвалось:

– Нет, это всего лишь я.

– Щав-вель! – сдавленно прохрипел рядом Йося.

Полина повернулась к нему. Распластавшись на полу, он кое-как прижимал к себе Жеку. Йосины запястья посинели и напоминали курят со свернутыми шеями.

«Сломал, когда ловил брата», – поняла Полина. Глянув на руки опекуна, она убедилась, что они, на удивление, остались целы.

– Ну-ну, Полина Павловна, можешь не спешить, – издевательским тоном прошипел Ипполит Аркадьевич. – Из меня вышла чудная перина.

Она немедленно сползла с него. Помогая друг другу, все поднялись на ноги.

– Вы устроили взрыв? – спросила Полина.

– Не-а, – выдавил Йося. – Это из подвала.

«Папа», – шепнул внутренний голос. Полина понятия не имела, что конкретно он сделал – разорвал какую-то трубу или сдвинул фундамент, – но чувствовала: отец вмешался не просто так. Он уловил ее крик и пришел на помощь. Как мог: через печати менделеевцев, из последних сил.

Горло сдавило.

– Мы взломали замок, вошли, и тут бахнуло, – добавил Ипполит Аркадьевич.

– Называл меня преступной мордой, а у самого отмычек на любой вкус, – морщась от боли, прохрипел Йося; повернувшись к Полине, он добавил: – Прости. За то, что наговорил вчера. Я такой дурак.

Дважды кивнув, Полина скомандовала:

– Уходим.

Вцепившись друг в друга, они направились к выходу. Полина не сомневалась, что Многоликий не отпустит их. Если позволит выйти за дверь, нагонит на улице. Даст уехать домой, ворвется в квартиру. От него не сбежать, но это не значит, что не надо пытаться.

Вены дернуло изнутри, и Полина обернулась.

Бесшумно сойдя с последней ступени, Многоликий остановился. Уголки его губ были опущены, брови насуплены. В ладонях, сложенных ковшиком, он держал глаза – бережно, точно детские сокровища: яркие камушки или старые монеты. Вот почему он не появился сразу: собирал свои глазные яблоки, рассыпавшиеся по лестнице. Сейчас он разглядывал их, словно не понимая, что дальше делать.

– Щавель! – На этот раз овощной эвфемизм использовал не Йося, а Ипполит Аркадьевич.

Левая рука слабо пульсировала, и Полина подняла ее, готовясь к схватке. Она была уверена: выпустишь первый луч – и призрак разделится. Ослепишь Свята, трое других останутся зрячими. Ослабишь Игоря – остальные сохранят силы. Поединок с тремя сестрицами показал, как сложно сражаться, раздавая лучи налево и направо. Да и хватит ли сил? А треклятая жалость – не проскользнет ли скорпионом, не укусит ли опять в сердце? Нужна была стратегия, план хотя бы с парочкой пунктов, но где взять время?

Пошатываясь, Полина поволокла себя к призраку. Пряди, на этот раз несколько, закачались перед носом. С каждым шагом она бросала через плечо:

– Им нужен Жека. Бегите. В штаб менделеевцев. Они помогут, а я задержу.

– Я никуда не пойду! – засопротивлялся Жека.

– Мыш, уведи его.

– Не пойду!

Многоликий поднял тяжелый взгляд, и в его ладонях беспокойно зашевелились глаза. Что-то грохнуло и лязгнуло за спиной. Полина догадалась: дверь. Как любой потусторонец, кроме слабой недотыкомки, Многоликий умел управлять своим пространством. Проблема была в том, что любое пространство становилось его, стоило ему появиться там.

Ипполит Аркадьевич и Жека, разумеется, не успели покинуть дом.

Да и был ли в побеге смысл?

– К нам в окно луна глядит, малым детям спать велит, – пробормотала Полина и горько выдохнула: – Что ж.

– Костя, – вдруг прохрипел сзади компаньон, – а мы видели твою маму.

Полина застыла. Ей хотелось обернуться и зашипеть: «Что ты творишь?» – но было опасно сводить взгляд с Многоликого. А он…

Призрак замер. Один из пяти глаз – зеленый, как май, – распахнулся чуть шире. Удивился? Заволновался? В Полининой душе что-то слабо блеснуло. Это можно было назвать магией, но другого толка: тоже золотой, но не колючей. Сомнения охватили голову, по сердцу заползали скорпионы. Пока лучи не ушли, надо было действовать. Сейчас же. Пальцы дрогнули.

Йося приблизился и встал с Полиной плечом к плечу: к холоду магии, разбавляя его, примешалось тепло человеческого тела. Бросив взгляд на компаньона, Полина увидела маленького Иосифа с фотографии в кабинете Губернатора: с глазами-космосом и ртом, разучившимся улыбаться. Представилось, как он, доведенный до отчаяния, пишет дяде записку с просьбой о помощи, подкладывает в карман пиджака, а тот… Тот, очевидно, все рассказал своему брату.

Наваждение прошло, и перед глазами снова возник взрослый Йося. Он еще не знал, что отчим мертв, не видел тело, распластанное на втором лестничном марше, но правда была в том, что Йося давно одолел его. То, каким он вырос, было его победой. А ночные крики – что с того? Если они выживут, Полина будет держать его за руку каждую ночь, и криков не станет.

Возможно, стоило попробовать. Пойти по тому пути, который он предлагал сейчас. Не ослеплять, не оглушать, не лишать языка – напротив, заставить смотреть, слушать и говорить. Ради него. Ради того мальчика. Ради всех этих мальчиков.

– Да, твоя мама, Людмила, – вдохнув, подхватила Полина, – она рассказала нам про твою коллекцию. Йо-йо с супергероями, правильно? Мама переживала, что ты потерял один, самый любимый. Мы нашли его. Твой йо-йо с Человеком-пауком.

– Правда? – с сомнением спросил тонкий голосок. – Нашли?

– Да. Знаешь, я могла бы отнести его твоей маме. Думаю, это поможет ей. Подбодрит.

– Она у тебя замечательная, – вставил Йося: в голосе звучала затаенная боль, и сломанные запястья были тут ни при чем.

Зеленый глаз мигнул и потупился.

– А твой отец, Свят, ищет тебя, – продолжила Полина. – Он постоянно звонит твоей тете. В смысле звонил, пока она была жива. Пытался добиться ответов. Он жалеет, что отпустил тебя с ней.

– Она сказала, что нашла мне подработку, – произнес взвинченный голос. – Батя так обрадовался, он… ну, у него плохо с деньгами… алименты не платит, а мать из-за этого не пускает к нему. Он… ну, это… реально волнуется?

– Мы видели его недавно, – сказала Полина. – У него было заплаканное лицо и потерянный вид.

Карий глаз, влажно блеснув, уставился в потолок.

– А тебя, с-сероглазый, Игорь зовут, да? – заикаясь от ужаса, вступил Ипполит Аркадьевич. – Игорь М-Мельников? Ты последний пропал, три недели назад.

«Нашел-таки», – отметила про себя Полина. Темное прошлое и сомнительные связи, похоже, опять помогли опекуну добыть нужную информацию.

– Да, это я, – подтвердил по-взрослому рассудительный голос.

Ипполит Аркадьевич прерывисто вдохнул, собираясь с силами, и продолжил:

– Поймали тебя