Прикладная рунология - Дайре Грей

с неожиданной злостью, от которой я невольно отшатнулась, прижимаясь к дверце. Слова звучали логично, и со стороны мои действия наверняка выглядели не слишком убедительно, но…

— Нельзя безнаказанно обманывать женщин! — рявкнула я, подаваясь вперед. — С ваших слов ясно, что барон прожил прекрасную жизнь, а моя бабушка… Она…

— Вбила вам в голову свои обиды! — резко ответил Юстас, сверкнув глазами. Пахнуло озоном. — И отправила в столицу, отдав в наследство собственную ненависть. Чем вам конкретно не угодил несчастный Конрад?

— Он… Он… Да при чем здесь Конрад⁈ — я всплеснула руками, пытаясь отогнать навязчивый образ молодого человека на полу Музея. — Дело в бароне!

— Вот и занялись бы им! Написали бы комедийную пьесу, высмеивающую поведение таких мужчин, и отправили бы в театр. Но вы втянули его в чужую месть. И чем вы сами и ваша прекрасная бабушка лучше старика-барона?

— Я… Вы…

Слова не находились. Их просто не хватало, чтобы объяснить. Ответить. Герр Шенбек был по-своему прав, но в то же время…

— Вы ничего не знаете!

— Вы тоже! — отрезал мужчина и неожиданно успокоился. — Поэтому сейчас мы с вами оба узнаем правду.

Он вышел из автомобиля, и только теперь я поняла, что уже какое-то время мы стоим на месте. Водитель вперед даже не пошевелился, словно его и не было, а дверца с моей стороны распахнулась и рядом появилась рука.

— Выходите, фройляйн. Вы же хотите увидеть бабушку?

— С чего вы взяли, Ваше Высочество, что меня все еще волнует прошлое?

Как и предполагалось, признания сразу не последует. У Юстаса с девчонкой должно получиться проще, если только она не пошла в бабку характером.

— С того, что ваша внучка сблизилась с внуком того самого барона. Крайне сблизилась. Скоро могут объявить о помолвке.

— В таком случае мне стоит ее поздравить. Моя девочка смогла устроить свою судьбу лучше, чем я предполагала. Будущий барон — достойная партия.

Ни голос, ни лицо не дрогнули, но искра в глазах все же мелькнула. Только не понять, какая именно. Торжество? Недовольство?

— Для внучки профессора партия и впрямь достойная, — задумчиво протянул Кристиан, вспоминая кое-что из найденных бумаг. — Но не для внучки герцога. Или лучше сказать герцогини? Ведь в девичестве Лаура Ланге была Лаурой Кениг.

Она перевела взгляд на трость и покрутила ее пальцами, задумчиво улыбнулась, словно вспомнив нечто приятное.

— Давно я не слышала это имя. Очень давно. А вы хорошо подготовились, Ваше Высочество. Быть может, поделитесь, как вы догадались?

— Только если вы пообещаете рассказать правду, а не ту сказку, которую треплют сплетницы четвертый десяток лет.

— Чем же она вам так не нравится? Люди любят говорить о любви, — она взглянула в окно, солнце заиграло на локонах, делая их снова золотыми. Актриса всегда остается актрисой.

— Говорить?

— Верить, говорить — какая разница? — фрау Ланге пожала покатыми плечами и взглянула на него, чуть склонив голову на бок. — Главное, чтобы порой сказки становились реальностью, подкрепляя веру и давая пищу для пересудов. А истинная любовь… До нее никому нет никакого дела.

Ее глаза оставались малахитами. Вот почему она их отводила. Ей было плевать и на ту старую историю, и на внучку. Но что-то должно быть. Что-то, что заставит ее говорить. А еще пробьет эту каменную стену.

— Так же, как до вас не было дело моему дяде?

Вот теперь лицо дрогнуло. Лишь на мгновение, но привычная маска дала трещину. И сквозь нее проступило нечто. Это нельзя было назвать чувством или эмоцией. Скорее какой-то клубок скомканных ощущений, внезапно поднявшийся к поверхности и поспешно скрытый за малахитами.

— О чем вы, Ваше Высочество?

В дипломатию можно играть долго. Так Кристиан обычно развлекался с послами, и стоит признать, что Лаура могла бы стать хорошим союзником в этих играх. Вот только играла бы она лишь на своей стороне. А у него за спиной всегда стояла Империя.

— Видите ли, мой дорогой дядюшка Адольф вел дневник. Если его писанину можно так назвать. В своих записях он никогда не упоминал имен, что делало ему определенную честь, потому что число совращенных им девиц не поддавалось подсчету, но всегда был точен в датах своих свиданий. И в оценке… партнерш. После смерти его дневники попали в семейный архив, а я всегда был любопытен. Перебирал некоторые бумаги, и как-то раз наткнулся на это, с позволения сказать, бульварное чтиво. Когда же появилась ваша внучка, ее подробную биографию перепроверяла Тайная полиция, конечно, всплыла и ваша история. Я бы забыл о ней, но мне бросилась в глаза некоторая схожесть дат, которую я не поленился проверить. Потому и сумел сделать выводы…

Герцог не отводил взгляда от лица женщины, и видел, как медленно оно мертвело, превращаясь из живого в маску статуи. Да, те записи не стоило бы поднимать. Их вообще не стоило оставлять и лучше было бы уничтожить. Но вот пригодились. Конечно, он лукавил. На биографию секретаря ему было плевать, пока на ужине его озарило пониманием сходства между Магдалой и Сабиной. Тогда-то история и начала складываться.

— Адольф посещал поместье Кениг весной в ваш пятнадцатый день рождения. И тогда же совратил вас. Он приезжал еще четыре раза. А через год Лаура Кениг сбежала. Еще через год в столице появилась молодая актриса Элайза, которая быстро стала звездой с массой поклонников. И через два года Элайза вышла замуж за начинающего профессора Ланге. Ваша связь с моим дядей продолжалась все это время. Весьма… регулярно. Это он приказал вам выйти замуж за Ланге?

— Записи, значит… — она все же улыбнулась, но теперь эта улыбка походила скорее на оскал гиены. — Вы, действительно, хорошо подготовились. Знаете, а ведь я могла бы быть вашей теткой… Если бы этот поганый Рофхогель не застал нас и не донес императору!

Глава 31

Элайза

Мы миновали приемную и поднялись по лестнице в сопровождении выделенного служащего Тайной полиции. Визита сюда я никак не ожидала, но после разговора в автомобиле желание задавать вопросы поутихло. В голове по кругу крутились фразы, брошенные Юстасом, и мои жалкие попытки оправдаться.

Когда бабушка рассказывала свою историю, вопросов не возникало. А желание наказать барона родилось как-то само, медленно и постепенно. Не помню, когда именно, но еще до поездки в столицу