С мейсе Райкконен что-то не так - Анна Ледова

– Не допустят, не волнуйся.

– А, значит, младшенькую посадят? Как её там?

– На ту вообще никто не ставит, да и раньше старшей сестры она не может. Даже в расчет не берут. И без неё претендентов хватает. Основных там аж четыре, и каждый по нашим запутанным законам вроде как имеет право. И каждого свои силы к трону тянут. За старшенькую, понятно, ведлистанцы топят. За генералом Рейнетсдаром – он из прежней династии, тоже королевских кровей – армия стоит. Правительство вообще поддерживает престарелого дядю самого Седжена, брата покойной королевы-матери…

– А четвёртый кто?

– А чет… Так, Уна, бз-зз! Я тебе что, законовед столичный? В смысле, мне-то откуда знать, кто, и что у них там в Этернаполисе творится? Ты одно уясни: те, кого ты тут за заговорщиков приняла – это простые агитаторы, своих людей во дворец вербуют, пока с новым королём непонятки. Но всё в рамках закона: придворные дамочки ведь завсегда по разные стороны играли. Считай, как многопартийная система в парламенте, только во дворце… Ох, будто мало мне головной боли с отбором этим!

Я некоторое время молчала, осмысливая доверенные мне государственные тайны. Вот не зря он «Всевидящее око», не зря… Дядька многое знает. И даже кое-чем иногда делится. Вот только, как я не раз уже могла в этом убедиться, ещё больше недоговаривает…

Так что, поднапрягши память, я прищурилась и спросила:

– А ты ведь тоже замешан, да? И поганец. Ройне, в смысле. Ты сказал, что письмецо у него больно убедительное было, чтобы в полицию взяли, хоть и чужак. В тот раз ты отмахнулся, но я теперь не отстану. Так от кого письмо было, дядюшка?

Скоропут пристально посмотрел на меня. Я и тогда поняла, что письмецо действительно по адресу пришлось. Кто бы его ни прислал, а именно тому человеку из столицы Скоропут сочувствует. Потому и поганца принял как родного.

– Уна, – вздохнул он. – Лучше бы тебя туфельки да балы занимали, вот честно. Ладно. Да, есть у меня кое-какие связи в Этернаполисе. Я ведь Анне Леодии лично на верность присягал. Давненько это было. Ты даже не родилась тогда, а Седжен ещё королём не был.

– Какой ещё Анне?

– Почившей королеве-матери. Той, что в действительности управляла страной последнюю четверть века. Седжен ведь так, марионетка. И вот что я тебе скажу: на моей памяти лучшего правителя, чем Анна Леодия, ещё не было. А письмо мне прислал её преданный слуга – четвёртый советник Размунд. Мы с ним ещё по юности знакомы, учились в одной академии. С просьбой посодействовать во всём человеку, который это письмо предъявит.

– Понятно… То есть ты свою сторону уже занял. Хорошо, но если королева-мать умерла, то кого сейчас представляет этот советник? А заодно и Ройне, получается? Не правительство же и не армию? Это кто ж такой богатый, что поганец мне аж миллион пообещал? Теперь понимаю, что не таких уж и фальшивых, видимо, сторинов…

– Деточка, я понимаю, что мальчик докучливый. И что тебе дела нет ни до отбора, ни до столицы, ни до того, кто на трон сядет. Но он на правильной стороне, поверь. За кого мы играем, спрашиваешь… Я тебе отвечу. А там уж сама решай. Четвёртый советник Размунд теперь правая рука одного очень непростого юноши. А Ройне – левая. И этого непростого юношу Анна Леодия наверняка назвала бы своим преемником, не оставь она нас так внезапно… Я сейчас говорю о вероятно-наследном принце, племяннике Седжена Пятого. В смысле, этого я тебе тоже не говорил…

Глава 27

Заговора против короля, как выяснилось, не было, а вот битва за трон, что вскоре опустеет, была в самом разгаре. Вот только что эти приезжие люди, представляющие разных претендентов на престол, забыли именно в Альмате? Ладно, столица и другие крупные города, но специально ехать в нашу глушь, чтобы заранее перетянуть на свою сторону четырёх молоденьких провинциалок? Аристократия у нас так, одно название. Земли тут скудные, мраморные карьеры уже истощились, а местных благородных фамилий в столице, наверное, и не слышали никогда. Какое влияние альматские дамочки могут оказать при дворе? Или их действительно по всей стране вербуют? Но на эту загадку даже дядька не смог дать ответ – сам был удивлён не меньше таким вниманием к нашему городку.

Вот и поганец, получается, в Альмате не просто так появился.

– Детка, у тебя всё хорошо? – беспокоился он, когда мы возвращались домой после бала. – Ты с самого забега мрачнее тучи. Раздвоение личности так тяжело далось? Хорошо хоть не расстройство. Три Уны это уже перебор…

– Эрик, ты зачем в Альмату приехал? – резко остановившись, оборвала его я. – Кажется, этого я ещё не спрашивала.

– Судьба привела, – пожал он плечами. – Услышал зов твоего сердца, дорогая.

– Давай вот без этого. Я всё знаю. Так что будь любезен, прекрати мне лапшу на уши вешать. Я тебе не дурочка провинциальная и не служанка дворцовая, чтобы на эти улыбочки вестись.

– Ты не дурочка, – согласился Эрик, враз посерьёзнев. – Хорошо, Уна. Как скажешь. Погоди минуту, я сейчас.

Он зашёл зачем-то в ресторан на Розовой аллее и почти сразу вышел обратно с бумажным пакетом.

– Наш ужин, – пояснил он. – Заказал заранее. Чем там хорошим на балу накормят… Кстати, молодец, что ни к чему не притронулась.

С таким Эриком – собранным, деловитым и без привычной улыбки – говорить оказалось гораздо тяжелее. Будто с другим человеком. Под маской беспечного весельчака и проныры вдруг обнаружился умный и расчётливый молодой человек. И взгляд у него был такой… Цепкий и спокойный, будто насквозь меня видит. Будто уже решил для себя что-то. И упускать своё не собирается. Перед таким Эриком я внезапно оробела.

– Так, значит, не заливал, что бабка померла в Старгородице, потому и уехал оттуда, – осторожно начала я, наблюдая уже в кухне своего особняка, как он разбирает вкусно пахнущие свёртки.

– Не заливал. Всё так. Я вообще ни в чём тебе не лгал, Уна.

– Просто не уточнил, чья именно бабка. И что это старое название столицы. И имечко это твоё, которое женское…

– Анна, – кивнул Эрик, отобрав у меня ещё горячую запечённую говядину, и принялся нарезать её отточенными движениями. Я аж залюбовалась. – Да, это она, Анна Леодия, покойная королева-мать. И, да, я действую в интересах вероятно-наследного принца, племянника Седжена Пятого. Ты ведь это хотела узнать?

То, что он не стал отпираться, а сказал