Ключи петроградские. Путь в академию - Мелалика Невинная

словами он повел меня на трибуны. Сам матч меня особенно не впечатлил – скорее я просто поставила галочку: была, смотрела. Я не соврала, когда сказала, что один раз ходила на футбол. Просто не договорила, что самой игры я не видела. Играл парень моей знакомой, а мы с ней торговали фанатской атрибутикой его команды перед входом на стадион. За это мне, помнится, даже дали каких-то небольших денег, которые я положила в копилку – на поездку в Питер.

Теперь же парни из противоборствующих команд без особого огонька пинали мячик по вытоптанной траве. Мне казалось, игроки будут быстро бегать и азартно вопить, но по итогу они чуть ли не вразвалочку ходили по полю, иногда ставя подножки тем, кто пытался-таки разбежаться. В общем, я больше смотрела на Макса, чем на футбол. Мне было интересно наблюдать, как меняется его лицо, какая у него мимика.

– Сейчас идем к выходу и там ждем наших, – скомандовал Макс, когда стало ясно, что матч подходит к концу. – Потом пойдем отмечать. Ты с нами?

Команда колледжа Михи и Семы выигрывала (вряд ли последние минуты переломили бы ход игры), так что повод отметить действительно был. В груди у меня что-то неприятно зашевелилось. «Нет», – отчетливо сказало оно, но я ответила:

– Да.

Когда к нам подтянулись футболисты, Милана с Сержем (они сидели отдельно от нас с Максом на «козырных», как я поняла, местах) и еще несколько ребят, Сема уточнил:

– К вам или к нам?

– К вам, конечно, – отозвался Серж. – У вас в общаге алкоголь можно.

– У вас скоро тоже будет можно, – отмахнулся Миха. – Если ваш Ворон обратно не прилетит, все будет можно.

Ага, отметила я себе, распитие алкогольных напитков на территории общежития в академии под запретом. Нормальный, конечно, запрет, стандартный даже, но как за ним уследить – разве что магией. Но, видимо, все же хорошо следят, раз парни возмущены.

Общежитие «пэтэушников» находилось неподалеку от стадиона. Скорее всего, это было здание казарм – длинное, двухэтажное, постройки века этак девятнадцатого. Помещения внутри были узкие, но с высокими потолками. Пока мы шли до комнаты Семы и Михи, к нам присоединился еще народ. В итоге набралось человек пятнадцать, к моему удивлению, впихнувшихся в небольшую комнату, причем даже с комфортом. Появились бутылки с вином и разнообразная закуска.

Я устроилась на кровати, стоявшей почти у выхода. Мне хотелось быть поближе к Максу или к Милане, но они меня почти подчеркнуто игнорировали. Если Милану я еще могла понять – ее занимал Серж, – то Макса не понимала. Он же вроде сам говорил, что хотел бы со мной встречаться, он пригласил меня на футбол и сюда, а теперь крутился среди своих товарищей, как если бы меня не существовало. Даже ни с кем не познакомил (впрочем, это, похоже, никого и не волновало, кроме меня). В какой-то момент мне захотелось поймать его за рукав и отчетливо произнести: «Эй, я, вообще-то, все еще здесь».

– Держи. – Макс подошел ко мне, только чтобы вручить мне пластиковый стаканчик с вином.

Я кивнула, ничем не выразив возмущения, хотя оно уже раздирало меня на части. Взяла стаканчик, понюхала – пахло кислым. Вкус этого вина заранее вызывал у меня сомнения. Я слегка пригубила напиток, убедилась, что не ошиблась, и поставила стаканчик себе под ноги, а потом задвинула под кровать, благо на меня никто не смотрел – все были увлечены рассказом Михи: футболист красочно живописал победу над соперниками. Признаться, рассказ был намного увлекательнее матча.

Неужели все мои будущие посиделки со студентами окажутся такими, подумалось мне. Я обвела взглядом собравшихся: похоже, им всем было радостно и прикольно. Их как будто объединяло что-то, чего у меня не было. Букой сидела одна я. Ладно, сказала я себе, допустим, так происходит потому, что они дизайнеры, поэтому я не чувствую с ними общности, но вдруг и с архитекторами будет так же.

– Ты чего не пьешь? – спросил Макс, вновь подсаживаясь ко мне.

– Проводишь меня? – спросила я, приняв решение уходить.

Если я ему нравлюсь, он меня поддержит, решила я.

– До проходной, – согласился Макс и крикнул компании: – Сейчас вернусь.

Пока мы спускались, спросил:

– Слушай, а чего ты вообще в Питер приехала?

– Учиться, – односложно ответила я.

– Так и училась бы у себя, – таким тоном, будто давал мне дружеский совет, сказал Макс.

– Если бы я не приехала, мы бы не встретились, – попыталась пошутить я и добавила, постаравшись вложить в свою фразу такой заряд, чтобы он дошел до Макса: – У меня здесь раскрываются крылья.

– Чего? Крылья? – фыркнул он и голосом бывалого знатока сказал: – Зато там, откуда ты, у тебя корни. Надо держаться корней, это все мудрые говорят. Ну давай, целоваться не будем, еще увидимся.

С этими словами он открыл передо мной дверь и помахал мне свободной рукой.

– Пока, – выдавила из себя я.

Когда дверь общежития закрылась за мной, я еще некоторое время стояла, будучи не в силах сдвинуться с места. Просто не видела смысла с него сдвигаться: куда мне идти, зачем. Может, нужно вернуться, выпить вина, стать такой же расслабленной и веселой, как те ребята, тогда я пойму что-то важное, чего не понимала до сих пор.

В ячейке я нарочито громко щелкнула выключателем. Дремавший на кровати ворон вздрогнул и вскочил на лапы.

– Скажи, я же могу тратить твои деньги на себя? – с порога спросила я его.

– Можешь, – удивленно согласился он.

– И не отчитываться тебе?

– Ты не обязана мне отчитываться. Ты можешь тратить на свои нужды и не обязана отчитываться, – повторил ворон.

– Спасибо, – поблагодарила его я, хотя голос мой звучал жестко.

Я залезла в сумку, где хранила часть наличных, взяла оттуда довольно крупную для меня сумму – на нее можно было питаться пару недель – и вышла из комнаты, оставив ворону свет включенным. Парикмахерские и прочие салоны еще должны были работать.

Глава 24

– Я бессмысленная и бесполезная! – Голос я, похоже, сорвала. Слезы закончились, голосовые связки тоже капитулировали. – От меня нет никакого прока! Лучше бы я действительно учила детей на исторической родине!

– Водички попей. – Ворон подтолкнул ко мне лапой бутылку, которую он извлек из моего рюкзака.

– Зачем мне твоя водичка! Не нужна мне твоя водичка! – просипела я. – Ничего мне не нужно! Я больше так не могу, понимаешь ты? Я больше так не могу и не хочу!

– Я бы тебя сам напоил, но у меня лапки, – протянул пернатый. – Попей водички.

Он был до омерзения настойчивым. Я села на кровати и, открыв бутылку, сделала пару глотков.

– Молодец, – похвалил ворон.

В его голосе не было ни единой ноты сарказма, только всепоглощающая усталость.

Выйдя из ячейки, я пошла в первый же попавшийся на пути салон. Мне повезло – точнее, мне показалось, что повезло, – там и стригли, и «делали ноготочки». На этом везение закончилось.

– А что, я хорошо выбрала профессию, – без умолку трещала маникюрша, только что неудачно – до крови – обрезавшая мне кутикулу. – Даже в декрете могу этим заниматься. Ты в декрет не собираешься? Соберешься – освой какую-нибудь прикладную профессию, чтобы вроде и дома сидишь, и работаешь.

Лаком я попросила ногти не покрывать. Пальцы рук ныли, но я мужественно пошла не прочь из салона, а к следующему мастеру – на стрижку. В тот момент, когда я поняла, что меня стригут непередаваемой лесенкой, которая наутро точно превратится в воронье гнездо, я вдохнула, выдохнула и сказала:

– Знаете что, я тут подумала: давайте все под машинку, не только виски.

– У вас красивая форма черепа, – отозвалась мастерица, даже не став со мной спорить.

Хоть кто-то здесь называл меня на «вы». Впрочем, перед этим она долго рассказывала мне про неправильный рост волос и о том, как сложно меня стричь, что парикмахеры со мной, наверное, мучаются и еще намучаются не раз.

– Родители ругать не будут? – уточнила администратор, принимая у меня деньги.

– Они у меня прогрессивные, – кисло улыбнулась я, проведя по ежику волос.

Голова была легкая и, кажется, совсем пустая.

– Смотри, прибегут еще к нам разбираться.

– Не прибегут, – уверила я и вышла из салона.

Я вернулась в ячейку,