Амурская соната Чёрного Дракона - Алексей Ветров

прохладным, а в щелях между плитами пробивались крошечные стебли мха, мерцающие каплями росы.

По обе стороны стояли лавки и мастерские. Одни двери были открыты настежь, в другие вела занавесь из бусин и колокольчиков. За занавесом едва слышно звенел кузнечный молот – глухо, но с таким ритмом, что в голове возникал образ сердца, выковывающего саму судьбу. В другой лавке тихо перекликались фарфоровые колокольчики, и их дрожь тянулась сквозь ночной воздух, словно кто-то перебирал тончайшие нити.

Марина улавливала и другие звуки: шелест кисти по рисовой бумаге, стук деревянных счёт, шёпот, идущий откуда-то из глубины узкой комнаты. На прилавках под светом шёлковых ламп лежали фарфоровые журавли с чёрными глазами, тёмные тигры, змеящиеся драконы, застывшие в момент прыжка. Были и веера, расписанные туманными горами и струящимися реками, и крошечные стеклянные бутылочки с густой тёмно-зелёной жидкостью, от которой пахло сушёными травами, дымом и холодным железом.

– Куда мы идём? – спросила Марина, стараясь не отстать. Её голос прозвучал тише, чем она ожидала, – как будто сам воздух глушил слова.

– К тому, кто хранит вещи с границы миров, – ответил Максим, не оглядываясь. – Иногда эти вещи выбирают своего владельца. Иногда сами находят его.

Марина подумала, что в этом городе многое «выбирает» само – и лучше не задавать лишних вопросов.

Они свернули в переулок. Здесь было почти темно, лишь круглые окна в деревянных рамах отдавали в ночь мягкий золотистый свет. В глубине переулка слышался тихий плеск воды – ритмичный, как дыхание.

Вскоре перед ними вырос двухэтажный дом. Его крыша была украшена фигурками драконов и журавлей, будто две силы – земная и небесная – встречались здесь. Над дверью висела выцветшая вывеска с резными иероглифами:

守物人 – «Хранитель вещей».

Дверь открыл высокий сухощавый мужчина в длинном синем халате. Чёрная коса падала ему на грудь, лицо было иссечено морщинами, но глаза ясные, как весенняя вода.

– Максим, – произнёс он, слегка кивнув. – Давненько ты не приходил.

– У нас дело, Ли Чжун, – сказал Максим. – Нам нужен любой предмет, что мог бы принадлежать девушке из нашего мира. Она здесь… и пропала.

Старик кивнул и отступил в сторону, пропуская их внутрь.

Внутри пахло старым деревом, ладаном и слабой горечью чая. Полки тянулись вдоль стен, уставленные свёртками, деревянными коробочками, фарфоровыми шкатулками, свитками в бамбуковых чехлах. Некоторые вещи Марина уловила краем глаза – словно шевелились, когда на них не смотрели.

Ли Чжун подошёл к дальнему шкафу и, покопавшись в глубине, вынес маленькую лакированную коробочку, инкрустированную перламутром.

– Это нашли у старого причала две недели назад, – сказал он. – Она сама пришла ко мне.

Марина открыла крышку. На чёрной подушечке лежал нефритовый кулон – дракон, обвивший кольцо. Камень был светло-зелёным, но глубина его цвета менялась при каждом движении. Когда она повернула его к свету, глаза дракона вспыхнули золотистым, словно в глубине камня кто-то открыл глаза.

– Я видела такой у Лизы… – Марина замерла. – Только он был стеклянным.

– Это тот же самый, – сказал Максим. – Но теперь он изменился.

Ли Чжун сложил руки за спиной:

– Хэй Лун, Чёрный Дракон, дарил избранным нефритовые амулеты, чтобы они могли ходить между мирами. Но амулет не служит человеку. Он сам выбирает. Когда дракон в камне пробуждается, он зовёт туда, где должна исполниться судьба.

Марина сжала кулон в ладони. Он был тяжёлым и тёплым, словно в нём жила крошечная капля солнца. Вдруг камень дрогнул, но теперь не просто вибрацией – внутри него будто шевельнулось что-то гибкое. На миг ей показалось, что кольцо, обвитое драконом, чуть разомкнулось, и из камня вырвался тонкий золотой луч, растаявший в воздухе.

Ли Чжун нахмурился:

– Он уже просыпается. Это значит, что она близко… к тем, кто не должен её найти.

– Кто они? – Марина почувствовала, как внутри что-то сжалось.

– Служители реки и те, кто хочет сломать её волю, – ответил он. – Если им достанется амулет, граница рухнет.

Кулон вдруг потянулся в её руке – на север, к излучине реки. Максим заметил движение:

– Он ведёт нас.

Они вышли на улицу. Красные фонари колыхались, отбрасывая дрожащие круги света. Каждый пульс кулона отзывался в груди Марины лёгким страхом и странным, почти сладким предвкушением.

– Если он выбрал Лизу… может, выберет и меня?

– Он уже выбрал, – тихо сказал Максим. – Иначе ты бы сюда не попала.

Она прижала нефрит к груди – и услышала внутри камня тихий плеск воды… и далёкий рёв, в котором было дыхание Чёрного Дракона.

Глава 6. Те, кто идут за Драконом

Ночной Зеркальный Хабаровск дышал иначе, чем его дневной двойник – глубже, гулко, будто под слоем обычной реальности шевелился старый зверь, лениво переворачиваясь на другое ребро. Свет бумажных фонарей тёк по резным ставням скользкими отблесками, в их дрожи угадывались чешуйки, чьи контуры не дорисовал ни один мастер. Из‑за углов, где днем лишь пыль и случайные кошки, теперь выглядывали тени – слишком длинные для человеческого роста и слишком плавные для кошачьего шага.

Марина шла рядом с Максимом Логиновым, который в этом городе носил ещё одно имя – Улун. На слух оно было мягким, как тёплый чай, но прятало терпкость горной травы. Она сжимала в ладони нефритовый кулон; камень жил собственной жизнью, тёплой и настойчивой. Пульс кулона опережал её сердцебиение ровно на долю, будто кто‑то невидимый отбивал палочками скрытый ритм – «раз‑и, раз‑и» – подталкивая идти чуть быстрее, смотреть чуть дальше, дышать чуть глубже.

– Он ведёт нас к Лизе? – спросила Марина вполголоса, чтобы слова не разлетелись по холодному воздуху, не позвали ненужных слушателей.

– Ведёт, – ответил Максим, не оборачиваясь. В тусклом свете фонарей его профиль был резким, будто выточенным из сланца. – Но там, куда он ведёт, друзья редко приходят первыми.

Она уже приготовила вопрос, когда за спиной, в такт их шагам, щёлкнуло: металлический наконечник ткнулся в камень, осторожно, почти нежно – как проба пера перед первым иероглифом. Марина невольно замедлилась; Максим тоже. Щелчок оборвался.

– Слышал, – сказал он прежде, чем она успела выдохнуть слова. – Нас заметили раньше, чем мы их. Не оглядывайся.

– Кто это? – еле слышно.

– Те, кто идут за Драконом, но не по ту сторону реки, – отрезал он. – Держись ближе.

Они свернули в переулок, узкий, как горлышко фарфоровой вазы. По обеим сторонам – глухие стены с вырезанными узорами облаков и вьющихся змей. Фонари подрагивали от неуловимого сквозняка, и в каждом дрожащем круге света на полу возникали знаки багуа – не настоящие,