Вкус смерти - Влад Райбер

поддерживать уютную атмосферу дома, чтобы отвлечься от страшных мыслей. Смотрел старые французские комедии и ел сладости на ужин. В воскресенье утром я сделал себе чашку кофе с молоком, выглянул в окно, а там снова она!

Ведьма! Нельзя было назвать ее иначе. Женщина стояла во дворе. Как всегда босая и в одной сорочке. Ее не пугал холод.

Бирюзовые глаза без зрачков, казалось, смотрели на меня. Ведьма скривилась в немом смехе. Кожа на шее натянулась, морщины на лбу и щеках напоминали прорисованные черные линии.

Тем утром из квартиры дяди Вани за стенкой стали доноситься странные звуки. Теперь это было хрюканье и постоянный топот копыт, будто там поселилась свинья, что не могла найти себе места.

Мать тоже стала какая-то странная, медлительная. Она ходила по дому так, словно любое движение стоило ей усилий.

– Мама, тебе не хорошо? – спросил я.

– Все со мной нормально. Отстань, – ответила она металлическим голосом, и это был первый случай на моей памяти, когда она мне нагрубила.

Мне стало казаться, что я живу во сне, от которого не могу проснуться. Мир вокруг стал серым, туманным и выцветшим. В голове «тупняк», в теле постоянное ощущение вялости.

Днем я решил прогуляться, сходить в центр, увидеть что-то, кроме своего старого района и выйти из этого кошмарного состояния.

Я оделся потеплее, вышел в подъезд, но тут же столкнулся с ней!

За порогом стояла ведьма, словно дожидалась меня.

Впервые я увидел ее страшное лицо так близко. Эти глаза, в которых была только пустота.

– Что же ты, мальчик, игрушек не захотел? – спросила она шепотом.

Я почувствовал ледяное прикосновение, опустил взгляд и увидел, что эта ведьма держит меня за руку.

– Идем ко мне! – эти слова прозвучали как приказ.

И я понял, что не могу противиться ей. Забрав мою волю, она тянула меня наверх. Ноги сами шли за ней по ступенькам.

Еще никогда я не был на последнем этаже своего дома, всегда боялся туда заглядывать. И теперь с удивлением узнал, что там, на площадке, всего одна старая деревянная дверь с выломанным замком. Других квартир не было.

Я думал: «Куда она меня ведет? Зачем?», но не мог остановиться и сделать что-то против колдовства. Все было как во сне.

Ведьма привела меня в темную прихожую. Разорвав лицом нити паутины, я пришел в себя и начал упираться, но ведьма больно сдавила мне руку и силой протащила через темный коридор в просторную комнату.

Там не было никакой мебели: только голые стены без обоев, окно без штор. А на деревянном полу лежал разломанный ящик. Нет, не просто ящик, а гроб! Черный, потрескавшийся. Крышка развалилась на доски с торчащими гвоздями.

Вырвав руку из каменных пальцев ведьмы, я почувствовал, будто сбросил цепь, и побежал обратно: по коридору, за дверь и вниз по лестнице.

Я несся, пропуская ступени, и, казалось, вот-вот оступлюсь и покачусь кубарем с лестницы. Запястье болело, на коже остались малиновые синяки. Хотелось поскорее убежать из дома, туда, где этот сказочный кошмар не имеет власти.

И на выходе из подъезда я налетел на кого-то низкого, не заметив в темноте.

– Смотри куда прешь! – раздался писклявый, почти мультяшный голос.

Я опустил глаза. Это еще кто? Наталья Викторовна! Опять ее не узнал! Теперь она была чуть выше метра и стала похожа на пивной бочонок. Ее тело смялось гармошкой, голова и плечи слились в одно целое. Ноги, как два пенька. Соседке едва хватало их длины, чтобы подниматься по ступенькам.

Эту высокую женщину будто в насмешку превратили в карлицу. Так она и вовсе могла стать лепешкой.

– За что она вас так? – спросил я.

– Она всем отомстила! – пропищала Наталья Викторовна.

Я выбежал на улицу и пошел быстрым шагом, желая поскорее покинуть наш район. За его пределами все искрило красками: у заведений в центре города висели яркие гирлянды и горели цветные вывески.

Но я чувствовал себя чужим среди беззаботных людей, которые смеялись, веселились или просто бродили по улице в одиночестве. Этот мир тоже напоминал сон. Но он был не для меня, а для тех, у кого в жизни не было такой тьмы.

Я знал, что мне придется вернуться в тот бесцветный кошмар. Домой к матери, которая осталась там одна, беззащитная. Меня тревожили мысли о том, что с ней может случиться в мое отсутствие.

Ведьма сотворила такое с соседями. Может, теперь настала наша очередь?

«Нам нужно куда-то уехать», – думал я, но не знал куда.

У меня никогда не было отца. Мама переводила тему, если я спрашивал о нем. Бабушка умерла пару лет назад. Мы и так жили в ее квартире. С другими родственниками не знались. Вроде у бабушки была какая-то сестра, но жива ли она, в каком городе живет, я понятия не имел. А мама зарабатывала не так уж много на удаленной работе, чтобы снять жилье в другом месте.

Когда я пришел обратно к своему дому, вокруг было темным-темно. Никто не ходил по двору, собаки не лаяли и птицы не кричали. Место стало как мертвое.

Я зашел в подъезд, нехотя поднялся на третий этаж, остановился у своей двери и полез в карман за ключами.

– Хрюк! – послышалось со стороны.

Я вздрогнул, машинально повернул голову и увидел, что из приоткрытой двери в квартиру соседа на меня смотрит настоящий черт!

Витые черные рога торчали над головой из-под грязных всклокоченных волос. Лохматое свиное рыло раздувалось от дыхания, острые уши непроизвольно дергались, а с желтых клыков, как у дикого вепря, капала слюна.

Но его глаза были не звериные, а человеческие. И это были глаза дяди Вани. Он превратился в черта!

Я так испугался, что, не глядя, попал ключом в замок, открыл дверь и скрылся в квартире. За порогом оказалось темно.

– Мам? – крикнул я. – Ты дома?

Никто не отозвался. Дома было тихо. Только кран капал в кухне, а в дальней комнате скрипнуло что-то деревянное.

Я включил свет и увидел, что пальто и сапоги мамы стоят на месте.

«Значит дома. Может, спит?», – подумал я, тихонько подошел к ее комнате и заглянул за дверь.

Увиденное ужаснуло меня! Мама стояла у окна, вскинув руки высоко над головой и растопырив пальцы, как ветки.

– Мама! – я зажег свет и чуть не упал.

Она не просто изображала дерево. Она им стала! Ее кожа высохла, затвердела, как кора, и покрылась трещинами. А густые светлые волосы свалялись гнездом над головой.

Это было самое страшное, что я мог увидеть