Маг и нимфа, или неправильное фэнтези - Дмитрий Баскаков

Я только считаю, что это не вяжется с остальным. Я запросил приложение к досье, я нашёл даже видео в социальных сетях, хоть вы этого и не одобряете, но, Аполлон Артамонович, я клянусь: нет там никаких амазонок. Может, «шаманка», да, с этим не спорю, это встречается у таких девочек сплошь и рядом, но здесь явно тихоня, а вы мне толкуете... То есть тесты.

Я замолчал, словно обиженный. Аполлон Артамонович собирался с мыслями.

— Максим Андреевич, — сказал он, наконец, как можно мягче. — Вы слышали о нашем — то есть не нашем, конечно, с Вами, а сказочном — последнем проекте?

— «Чёртова мельница»? — спросил я наугад.

— Что Вы, Максим Андреевич! Это старо, как былина, — чародей засмеялся. — Я Вам даже больше скажу: её уж построили и даже уже запустили, просто об этом пока что никто не знает.

— Запустили?..

— Нет, я говорю о работе внешне не настолько масштабной, но намного более глубокой с точки зрения проблем, которые она раскрывает. Я имею в виду проект «Гатчина» — Вам о чём-нибудь говорит такое название?

Я отрицательно покачал головой.

— И не должно, — губы мага сложились в самодовольнейшую улыбку. — Дело в том, что на этом проекте... Вы работали с Герасименко и, стало быть, в курсе, что такое «Эвридикины слёзки»? Ну, так вот: здесь мы сами готовим нечто подобное, но уже под полным контролем.

Я встал как вкопанный.

— «Эвридикины слёзки»? Но это же...

— «Смерть», Вы хотели сказать? Да, отчасти; а Вы знаете мотивацию?

Я взглянул на него, словно на полоумного.

— Мотивацию? Аполлон Артамонович, это же наркоманы...

— Да, — сказал чародей.

— А какая может быть мотивация у человека, сидящего на игле?

— Может быть, уверяю Вас, может быть! — маг неспешно двинулся дальше, и мне ничего не осталось, кроме как пойти вслед за ним. — Мир куда многограннее и намного разнообразнее, чем нам порой кажется... Впрочем, я имел в виду нечто иное. Вы представляете себе, что может побудить Управление заняться разработкой чего-то подобного?

— Нет, — сказал я, стараясь этим коротким словом сказать как можно больше о том, что я обо всём этом думаю.

— Попробуйте угадать.

— «Пиротехнику» мы прикрыли, — начал я строить логическую цепочку, в глубине души удивляясь способности шефа даже самое простое задание одним своим появлением превратить едва ли не в экзамен. — Наркоманов мы, кого нашли, вылечили. Тем не менее потенциальный клиент остаётся. Стало быть, если Управление решит заработать на этом...

— Ответ верный, — сказал волшебник.

Я поперхнулся.

— То есть как — верный?! Вы хотите сказать...

— Максим Андреевич, — проникновенный тон чудотворца заставил меня замолчать. — В своём ответе на мой вопрос о том, чем мы занимаемся, Вы забыли упомянуть про образовательный аспект нашей работы... Про образовательный и научно-исследовательский. Позвольте напомнить Вам, что исследователи, скажем, от медицины зачастую разводят штаммы бактерий не просто опасных, а смертельно опасных. А Вы знаете, для чего? Для того, чтоб узнать, как они развиваются, для того, чтоб понять, что нам делать, если что-нибудь выйдет из-под контроля... Вам ясно?

— Что? — спросил я.

Аполлон Артамонович пожевал губами, вид у него вдруг сделался очень печальный.

— Про бактерии мне ясно, — поспешно сказал я. — Про «Гатчину», в общем, тоже. Мне неясно, какое это всё отношение имеет к тому, чем мне предстоит заниматься, когда мы с вами дойдём до «вокзала».

— Со мной? Нет, увольте, — волшебник остановился. — Я Вас оставлю сейчас, Вы не против?

Я молча развёл руками.

— Что касается Вас... Думайте. Думайте и учитесь. Пока Вам есть о чём думать. И пока есть у кого учиться. И пока есть чему... Учитесь. И думайте. Хорошо?

Я стоял и старался не показать, насколько разочарован тем, что мне в очередной раз отказали в ответе.

— И, Максим Андреевич... «Амазонка», Вы помните? «Амазонка»!

Я вздохнул и, кивнув на прощание шефу, двинулся дальше. Вокруг по-прежнему было утро, но оно уже не казалось мне таким безмятежным, как прежде.

***

Маг покинул меня, когда мы уже почти подходили к цели. Вздохнув и погрузившись в печальные мысли о том, что вокруг что-то опять происходит, а я снова не понимаю, что именно, я свернул на Третью Наушкинскую и зашагал к «вокзалу» номер тридцать четыре. Утренний город плыл мне навстречу, играя в лучах восходящего солнца.

Разумеется, Аполлон Артамонович не был совсем уж неправ, говоря, что Сказка меняет нас более, чем мы ожидаем, и здесь я готов подписаться под каждым словом, однако раздувать вокруг этого щёки было, пожалуй, слегка рановато. В конце-то концов, мы ведь не будим древних чудовищ, не насылаем проклятия и не испытываем на прочность ни мир, ни людей, так что все те небольшие проблемы, что мы порою имеем, вполне вписываются в категорию мелких проколов, без которых ни одно хорошее дело существовать не способно. Меня, скорее, беспокоило то, как всё это было связано с одуванчиком-амазонкой, с которой я должен был встретиться через пару минут, и что в этом совершенно обычном с виду задании было скрыто такого, ради чего Аполлон Артамонович решился пожертвовать завтраком и о чём говорить прямо он явно стеснялся.