Белла Брайт и прятки с привидением - Кэролин Уорд

Риган закатила глаза. Я мысленно кивнула: с этой парочкой всё будет в порядке.

– И свет я выключать не буду, – добавила я.

Пусть жуки исчезали, но меня не воодушевляла мысль слушать в темноте перестук их лапок по кухонным плитам. Бедная Скайлар. Я покосилась на Риган, массирующую кончиками пальцев скулы. Скайлар, двигаясь скованно, подошла к окну, хрустя перемазанными в саже подошвами. Я прикинула, будет ли у меня время до маминого возвращения, чтобы помыть полы. Вряд ли. Пока я грела воду в чайнике, Скайлар, освещённая лунным светом, несколько раз глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

Она закашляла и заявила:

– Нужно убираться отсюда!

Я размешала в её кружке чая несколько ложек сахара. Вредно для зубов, да. Но зато первое средство против шока. Конечно, я не забыла, что нам ещё предстояло найти Лекс. С каждой секундой моё волнение за неё усиливалось. На часах было уже почти десять.

Скайлар открыла горячую воду и несколько раз вымыла руки и лицо. Вскоре я последовала её примеру. Постаравшись, насколько это было возможно, смыть сажу. Наша одежда выглядела так, будто мы барахтались в углях. Отстирать её надежды не было. Кухонная раковина провоняла сажей, пол был скользким от грязных луж. Повсюду валялись доски и кухонные принадлежности. Но заниматься всем этим было некогда, нужно было спасать Лекс. Ей требовалась наша помощь. И как можно скорее.

Скайлар, надышавшаяся сажей, продолжала кашлять. Я уговорила её допить чай, и мы собрались в кружок, чтобы обсудить последнюю подсказку, отпечатавшуюся в моей голове как вспышка молнии.

– Третья страждущая душа у самого ада.

Глава 24

– Осталось найти Лекс, – сказала я. – У нас получится. Мы почти победили!

Я похлопала Риган по плечу. Вдруг всё вокруг посерело.

– О нет! Это опять Элис! – прошептала я, чувствуя, как внутренности разъедает знакомый страх.

Сначала возник её размытый образ, будто она направлялась к нам из густого тумана, сильно хромая на сломанную ногу, а в следующую секунду уже стояла перед нами.

– Так-так-так, – сказала она.

Я всмотрелась в её лицо. Элис казалась заметно выше нас. В какие-то моменты я думала о ней как о совсем маленькой девочке, в другие же она представлялась мне даже старше мамы. Сейчас я могла разглядеть её более подробно, каждую чёрточку и тёмные, глубоко посаженные глаза под упрямыми бровями. Её косички покачивались в такт неровной походке. И вновь я задалась вопросом: почему они казались мокрыми.

Мы втроём попятились, потому что она занимала очень много места. И не скрывала злости.

– Что, нашла ещё одну? – Она с мрачным видом вскинула густые брови и скривила рот. – Надеюсь, ты не считаешь мою игру слишком простой?

– Н-н-нет, что ты! – Я хотела казаться смелой, но мой голос дрожал, как у младенца. – Было очень сложно, спасибо.

– Так и должно быть. Нельзя, чтобы ты легко победила. Ты должна постараться. – Она не сводила с меня глаз. – Похоже, только одна составит мне компанию следующие сто семьдесят лет. – Она засмеялась, хрипло и обрывисто, как воронье карканье. – Она останется со мной, и мы вечно будем играть с ней в прятки. Если только вы её не найдёте, конечно. Посмотрим, удастся ли вам завершить игру.

Мне стало не по себе.

– Разве ты не дочь священника?

– О да! Мой отец возглавляет церковь Каслтона, его все уважают! – перешла она на крик, брызжа слюной, так что несколько капель попали ей на волосы. Её глаза пылали тёмным огнём.

– Почему ты так злишься? – спросила я, и она метнулась ко мне посреди мерцающего серебристого водоворота.

Я старалась держать себя в руках и не поддаваться панике при виде привидения этой ужасной девчонки, втянувшей нас в свои кошмарные игры, пока где-то на задворках сознания билось назойливое «Почему?». Что с ней произошло?

Она засмеялась, и по мне будто хлестнул студёный ветер. Я поёжилась и представила себе скованных во льду зверюшек, замерзающих заживо.

Я ненадолго перевела взгляд с неё на Риган и Скайлар, обнявшихся и дрожащих.

– Я была не такой, как вы… я была мертва в этом доме с Хеллоуина тысяча восемьсот шестьдесят третьего года. – Она закружила на месте. А затем снова нависла над нами, вынудив меня невольно закрыться руками. – Папа умер в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом, кажется. Мне трудно следить за временем. Он ушёл, но незавершённая игра удерживает меня здесь. Мне просто очень хотелось поиграть. Когда ты вошла в Дарклинг, Белла, я стала наблюдать за тобой. За первой девочкой, поселившейся в этом доме после меня. У тебя была мама.

Она надолго замолчала, а я не смела дышать.

– Моя мама умерла при родах. Тринадцатого ноября тысяча восемьсот пятьдесят первого года. Мой день рождения стал днём её смерти.

– Мне очень жаль, – прошептала я.

– Я наблюдала за твоей мамой, как она тебя любит. И это открыло мне глаза на то, чего я лишилась. Я никогда её не знала! Не знала «ангела Лиллиан», как называл её папа. А у тебя есть всё, Белла. Всё, чего у меня нет. У меня есть только эта проклятая тьма, где я предоставлена сама себе. И я больше так не могу!

При мысли о маме у меня слёзы навернулись на глаза. Я закусила губу, чтобы не заплакать.

Элис долгое время смотрела в пол. Никто не шевелился.

– Конечно, здесь жили и другие семьи. Но все бездетные, не считая одного мерзкого мальчишки. Я наблюдала за тобой и начала видеть в тебе себя. Ты была совсем как я, тихая и одинокая. Я представляла нас как две стороны медали, ты – на одной, я – на другой. Ты даже выглядишь как я!

Краем глаза я увидела, как Скайлар и Риган повернулись ко мне. Это ведь была неправда?

Элис протянула мне белую руку, и я уставилась на неё во все глаза. Взять её за руку? Ну уж нет!

Я сглотнула.

– Но затем… сегодня… это мой единственный шанс завершить игру. – Элис будто съёжилась, её плечи обвисли. – Я не смогла найти моего отца. Моего папу. Но, может, тебе удастся найти свою подругу и выиграть.

От её тона у меня разрывалось сердце. Я представила себе, каково это – провести сто семьдесят лет в одиночестве. И, несмотря на всё, что она сделала, на секунду мне почти захотелось её обнять.

– Я просто не хочу оставаться здесь одна. – Она убрала руки за спину и, хромая, отошла к камину. – Порой я думаю, что нужно освободиться и отправиться за папой, но мне страшно.