Архивы Дрездена: Перемены. Адская работенка - Джим Батчер

Я снова помахал удостоверением:

– Мы получили сообщение, что партия товара, закупленного вашей компанией для этого события, бракованная. Полиция Чикаго уже едет сюда, а пока мне нужна ваша помощь, чтобы изъять бутылки, иначе существует опасность, что кто-нибудь отравится.

Молодой человек нахмурился:

– Разве это не Бюро?

– А?

– Вы сказали, что ваша организация называется департамент алкоголя, табака и огнестрельного оружия. Но ведь это Бюро[15], а не департамент.

Адские погремушки! Надо же было именно сейчас наткнуться на кого-то, кто способен соображать.

– Я могу еще раз взглянуть на ваше удостоверение? – спросил он.

– Послушайте, приятель, – сказал я. – Вы получили партию испорченного пива. Если не изъять ее вовремя, люди заболеют. Ясно? Копы уже в пути, но, если народ сейчас примется лакать пиво, добром это не кончится.

Он хмуро на меня смотрел.

– Береженого Бог бережет, – подбодрил я его.

Очевидно, его способность соображать касалась только дурацких вопросов, которые он задавал чародеям, действующим из самых благих побуждений, а на прочие области никак не распространялась.

– Эм, вам, наверное, надо решать это с моим боссом.

– Тогда отведите меня к нему, – сказал я. – Немедленно.

Парень, может, и проявлял нерешительность, но вот медлительным его никак нельзя было назвать. Мы поспешили сквозь растущую толпу в одно из рабочих помещений, которое его компания использовала в качестве склада. Тут и там сновали люди в белых рубашках – они толкали тележки или волокли охапки всякой всячины: и крекеры с сыром, и бутылки вина. Дюжина пустых деревянных ящиков Мака была сложена у стены.

Мой гид привел меня к измотанной с виду женщине, которая нетерпеливо выслушала его и оборвала на полуслове.

– Знаю, знаю, – резко бросила она. – Слушайте, я скажу вам то же самое, что сказала сержанту Мёрфи. Городской санитарный врач сейчас здесь, и они занялись проверкой. Я не намерена терять свой контракт со стадионом из-за беспредметной паники.

– Вы уже говорили с Мёрфи? – переспросил я.

– Пять минут назад. Послала ее к женщине из города, туда, за арену.

– Высокая женщина? – спросил я холодея. – Иссиня-черные волосы? И, э-э, весьма грудастая?

– Так вы ее, выходит, знаете? – Начальница покачала головой. – Послушайте, я занята.

– Да, – сказал я. – Спасибо.

Я выбежал обратно в коридор и помчался к указанным помещениям. На бегу я вытащил боевой жезл. Оставалось лишь надеяться, что я успею вовремя, чтобы спасти Мёрфи.

Несколько лет назад я дал Мёрфи своего рода ключ от своей квартиры. Это был маленький амулет, который позволял ей проходить сквозь магическую защиту моего жилища. Я не счел нужным ставить ее в известность, что у этой штуковины есть и другое назначение, – я хотел, чтобы у Мёрф имелся один из моих личных предметов, который позволит мне при необходимости найти ее. А говорить я ей не стал потому, что сама эта идея показалась бы ей оскорбительной.

Я быстренько нырнул в мужскую уборную: меловой круг на полу, заклинание – и я тут же понял, где ее искать. Оказывается, я уже успел пробежать мимо того места, где находилась Мёрфи, и теперь направился обратно к нужной двери. На мгновение я задумался: а не снести ли эту дверь с петель? Устроить эффектное появление – «страх и трепет».

Конечно же, большую часть таких фокусов вряд ли стоит демонстрировать посреди заполненного людьми стадиона, причем с каждой секундой толпы болельщиков все прибывали. Возможно, я разбил бы вдребезги стекла в этой ложе, что отнюдь не безопасно для тех, кто сидит на трибуне ниже. Я попробовал открыть дверь – просто так, на всякий случай, и…

Она открылась.

Вот черт… Я бы предпочел более эффектное появление.

Я вошел и оказался в невероятно шикарной обстановке: полумрак, мохнатые ковры, кожаные диваны, столик, сервированный всякими закусками, бар с напитками, а еще я смог разглядеть двух целующихся женщин на кожаном двухместном диванчике.

Они обе посмотрели на меня, когда я закрывал за собой дверь. Лицо Мёрфи хранило в лучшем случае неопределенное выражение, затуманенный взгляд был расфокусирован, зрачки расширены так, что почти не виден синий цвет радужки, а губы чуть припухли от поцелуев. Она увидела меня, и на этих губах медленно расплылась весьма чувственная улыбка.

– Гарри, вот ты где.

Другая женщина одарила меня улыбкой столь же чувственной, но гораздо более хищной. У нее были волосы до плеч, такие черные, что они словно сияли, отливая темной синевой. Глаза – зеленые с золотом, яркие и проникновенные. На ней была серая юбка от делового костюма, жакет скинут, пуговицы на блузке почти все расстегнуты – вид на грани приличия. Во всем остальном она выглядела именно так, как описывал Берт Декер, – величественная и прекрасная.

– Так, значит, – проговорила она чуть с хрипотцой, глубоким грудным голосом, – это и есть знаменитый Гарри Дрезден.

– Да-а, – невнятно, как пьяная, пробормотала Мёрфи. – Гарри. И его жезл. – Она хихикнула.

Боже ты мой, она именно хихикнула.

– Мне он нравится, – заявила брюнетка. – Сильный. Умный.

– Ага, – сказала Мёрфи. – Я уже так давно его хочу. – Она снова захихикала. – Его и его жезл.

Я направил упомянутый жезл на Медитрину Бассарид:

– Что вы с ней сделали?

– Я? Ничего, – сказала женщина.

Лицо Мёрфи вспыхнуло.

– Пока.

Женщина издала двусмысленный смешок, играя с волосами Мёрфи.

– Мы к этому идем. Я просто разделила с ней объятие бога, чародей.

– Я как раз собиралась надрать тебе за это задницу, – сообщила Мёрфи.

Она озиралась по сторонам, и я заметил, что разбитая лампа валяется на полу, а столик, на котором эта лампа стояла прежде, опрокинут – свидетельство того, что без драки не обошлось.

– Но мне так хорошо сейчас… – Взгляд ее затуманенных голубых глаз остановился на мне. – Гарри, иди присядь с нами.

– Непременно, Гарри, – промурлыкала женщина. – Мы дивно проведем время. – Она извлекла откуда-то бутылку Макова пива. – Выпей с нами.

Единственное, чего мне действительно сейчас хотелось, – это пиво Мака. Черт!

Но я не это имел в виду. Это совсем не то. Я сказал себе очень твердо, что все идет неправильно. Даже если Кэррин ухитрилась каким-то образом сделать так, что ее наплечная кобура выглядит как нижнее белье.

Или, может, дело во мне.

– Медитрина была римской богиней вина, – сказал я. – А бассариды – это другое название прислужниц Диониса. – Я кивнул на пиво в ее руке и сказал: – Я думал, менады – винные снобы.

Губы женщины растянулись в широкой, неподдельной улыбке, демонстрируя идеально белые зубы.

– В любом веселящем дух напитке – божественный дух, смертный.

– Так вот с чем их связывает духовный канал, – проговорил