Похоронное бюро «Хэйзел и Смит» - Мария Сергеевна Руднева

он займется своей работой в тишине и покое, поверьте, ему так гораздо приятнее жить.

– А мы?..

– Должны кое-кого навестить!

Валентайн вскочил на подножку подошедшего кеба и сунул кебмену несколько монет в протянутую ладонь. Потом юркнул внутрь в кожаный сумрак салона и практически втащил меня за собой, так что я упал лицом ему в плечо и почувствовал исходящий от сюртука терпкий запах чего-то древесного.

Валентайн отстранил меня и помог нормально сесть.

– Мы далеко?

– В Ист-Энд. Там живет один мой приятель, у которого я, признаться, не прочь подобрать пару-другую идей. Мыслим мы в одном направлении, но методы используем разные. Я точно знаю, что он доводил до ума эту новую моду на фото с покойниками.

Фото с покойниками? Кажется, я отстаю от жизни на несколько шагов. В моем представлении от покойников шарахались, едва успевая совершить последний поцелуй в лоб.

– Почему нет, – пожал плечами Валентайн. – Люди желают памяти. Наша задача как гробовщиков – продать им память в самой привлекательной упаковке. И, я полагаю, в нашем с вами случае – не столько продать, сколько удовлетворить специфический клиентский запрос.

– На что?.. – осторожно поинтересовался я, ожидая чего угодно.

Валентайн улыбнулся широко и светло.

– На еще одну встречу!

* * *

Я даже не удивился, что мы приехали в еще одно похоронное бюро. Правда, это был отдельно стоящий небольшой домик, прямо у дверей которого был выставлен гроб. Наверное, чтобы посетители заранее понимали, с кем имеют дело.

Валентайна явно позабавила моя реакция, но он ничего не сказал. Подошел и позвонил в колокольчик – вместо обычного язычка тут была сделанная из бронзы рука скелета.

Я заметил табличку на двери:

«Сид Уоррен, гробовщик».

Просто и лаконично, в конце концов, что еще надо сообщать о себе представителям нашей печальной профессии?

Однако в самом мистере Уоррене ничего простого и лаконичного, прямо говоря, не было.

Этот человек был одет традиционно – в просторный черный наряд и шляпу с длинной вуалью. Несовременность его образа компенсировалась тяжелым серебряным распятием на массивной цепи и брогами самой современной модели, торчащими из-под траурного одеяния.

– Вэл! Долго же ты до меня добирался, – воскликнул мистер Уоррен, пропуская нас в утробу помещения.

Было темно и очень холодно. От самого порога вдоль стен тянулась череда гробов. Прямо посреди помещения был огромный дубовый стол – не составило труда догадаться о его предназначении. Кажется, мистер Уоррен считал своим долгом сразу прояснить клиентам, в какое место они попали. Ни малейшего намека на цивилизацию!

– Сид очень консервативен, – прошептал Валентайн мне на ухо. – Но не бойтесь, он не сумасшедший.

Сказано это было тихо, но, несомненно, достигло ушей мистера Уоррена. Он захихикал и открыл какую-то дверь в дальнем конце помещения.

– С тем, что я не псих, ты поспешил, дорогой друг. Ты ведь здесь именно за этим – за моими результатами! А на них, как известно, способны исключительно психи!

Я с опасением посмотрел в дверной проем. Он был достаточно освещен, в отличие от основного помещения. Валентайн с силой сжал мой локоть и подтолкнул к двери. Я сглотнул. Не то чтобы я сомневался в выборе Валентайном приятелей, но…

– Не бойтесь, на вас экспериментировать я не буду… Вы же друг Вэла, в конце концов.

– Компаньон, – с улыбкой поправил Валентайн.

Мистер Уоррен задумался.

– И что, быть компаньоном лучше, чем другом? – поинтересовался он, склонив голову к плечу.

– Друзья живут собственной жизнью, как это ни прискорбно, – отозвался Валентайн. – А без компаньона я очень быстро пропаду: разорюсь и пойду ко дну, где меня тут же сожрут более хваткие члены Лондонской похоронной компании!

– Если будешь и дальше таким ленивым… – хмыкнул Сид. – То так и будет. Ты один из немногих гробовщиков, что организует доставку тела до похоронного дома и далее на кладбище, а не ходит по домам с измерительной лентой и не требует снимать двери с петель. Удивительно, но это работает!

– По сути, я представляю похоронное бюро нового образца! – Валентайн поднял палец вверх. – Я верю, что профессия уже начала меняться, и вскоре из обычных гробовщиков мы станем кем-то позаметнее. Кем-то вроде распорядителей похорон.

– Вот ты куда метишь, – хмыкнул Сид. – Ну, посмотрим-посмотрим. Я вот все по старинке, да тут у нас сплошная деревня. Не место для новшеств. Да я и не пытаюсь…

И он почему-то нам подмигнул.

Я наконец зашел в комнату. Это оказался обычного вида кабинет, похожий на наш, с таким же типовым столом, печатной машинкой и телефоном. Рядом стоял шкаф с конторскими книгами. На полу лежал индийский ковер и стояло несколько кресел для посетителей. Здесь о деятельности владельца напоминали только черные шторы. Я думал, что мы останемся здесь, чтобы обсуждать дела, но Сид даже не остановился.

В конце кабинета, в тени второго архивного шкафа, пряталась еще одна незаметная дверь, которую Сид открыл ключом, снятым с шеи.

– Добро пожаловать в мою святая святых, – он снова подмигнул мне. – В мой храм… Мою часовню!

Я сделал шаг и замер на пороге, оторопев. Провода, какие-то устройства и кресло со множеством ремней привели меня в панику. Я часто задышал, пытаясь успокоиться, в глазах потемнело, и я почувствовал, как руки Валентайна обхватили меня поперек груди.

– Тише, Дориан, – выдохнул он мне на ухо. – Все в порядке.

– У тебя впечатлительный друг, Вэл, – хихикнул Сид. – Спокойно, я же сказал, что ничем не угрожаю!

– Чт-то это за место? – только и смог выдохнуть я.

– Гальваническая комната! – торжественно объявил Сид. – Место, где Господь уступает мне свое ремесло!

* * *

К нашему счастью, у Сида не нашлось свободных трупов, чтобы демонстрировать свое искусство здесь и сейчас. Но даже описание его работы пробирало меня до дрожи.

– Электричество, друзья мои – это будущее цивилизации. Все начиналось с молнии! Не случайно в религиях варварского мира выше всего ценились боги грозы! Античный Зевс, нордический Тор и славянский Перун! Слышали о таких?

Я слышал о Торе и Зевсе, но славянами никогда не интересовался. Валентайн же только хмыкнул:

– За такие речи, друг мой, тебя упекут в Тауэр всем в назидание.

– Меня упекут в Тауэр не за речи, – хмыкнул Сид. – Ты же помнишь, что в чудесной сказке Мэри Шелли случилось с главным героем? Ах, как жаль, что милая леди уже умерла – я бы хотел вступить с ней в переписку…

– Я ее призрак для тебя вызывать не буду, – сухо предупредил Валентайн, но в глазах его плясали смешинки.

– Зря! Пусть бы знала, как ее тут ценят!

– Ценил бы – понял бы посыл произведения, – хмыкнул Валентайн. –