Корпорация Семаргл - Стас Свобода

Бред, конечно.

– А… ну ладно, попроси Светку, чтобы она ночевала где-нибудь у подруг сегодня.

– А что? – сразу заподозрил я что-то неладное.

– А то, что… ну… Короче, укус Оплетая не то, чтобы ядовитый… Он заражает укушенного тьмой. И если тот не справляется, то становится Оплетаем.

Я представил себя Оплетаем, и мне стало еще грустнее. Ходить всю жизнь с одной ногой и одной рукой мне не хотелось. Да еще извиваться по деревьям и ждать жертву, которая внезапно окажется под деревом. Будет ростовский Оплетай, уже навсегда.

– А если справится, тогда остается человеком? – спросил я охрипшим голосом.

– Тогда он умирает. Ну, спасибо за инфу, мы за тобой будем наблюдать.

То, что я подумал, было очень и очень нецензурно. Я ругался долго, прочувствованно. С такой силой эмоций, что вся нечисть в округе поспешила куда-нибудь пропасть. Во всяком случае, несмотря на то, что изрядно стемнело, меня никто не трогал.

Вернувшись, я заметил, что Светка уже куда-то ушла. Возможно, она дисциплинированно свалила, услышав приказ. Но, скорее всего, ее как-то обманули и выманили из дома. Теперь она носится по городу, или сидит с подругой, которая бьется в истерике. Или что-нибудь еще. А я остался один, страдать и потеть. С первым у меня было плохо, зато второго хватило.

Я стянул с себя майку, бросил ее в стиральную машину. Постираю утром. Сейчас я слишком устал. Даже не знаю, доживу ли до этого утра, но об этом подумаю позже.

Я включил лампу рядом с раскладушкой и сел. На миг у меня возникла мысль забраться на кровать Светки. Ее всю ночь не будет, можно и там поспать. А то отвык я что-то от кроватей. Но потом передумал. Если вдруг умру как-то неправильно, то могу испачкать кровать. Лучше раскладушку, ее выкидывать проще.

Поймав себя на этой мысли, я чуть не рассмеялся. Наверное, у меня истерика такая… Пожав плечами я потянулся за Толкиеном. Может, все-таки пойду в ролевики, буду там орком, мечом махать и прочей ерундой заниматься. Тогда надо придумать себе легенду. Допустим…

Допустим я орк Хрум. Раньше служил в отряде орков, работал на Саурона, потом стал личным врагом Гэндальфа. Какую бы еще дичь придумать, чтобы меня гарантированно не взяли. Нет, надо все-таки почитать книгу, а то я насочиняю такого, что меня все толкинисты с землей смешают.

Лампа мигнула.

Я посмотрел на лампу и напрягся. С одной стороны мигала лампа, с другой – лился в окно лунный свет. Предметы в квартире отбрасывали причудливую тень, складывающуюся в паутину. Паутина дрожала, то пропадая, то появляясь в мерцании лампы.

Я потянулся выключить лампу, но та снова начала светить, как ей положено.

В комнате стихло. Перестал гудеть холодильник, стих шум машин, заткнулась какая-то птица, оравшая так, словно ее сейчас грабили. Даже сердце мое билось, хоть и быстро, но бесшумно.

Я посмотрел в окно, посмотрел на тени, такие похожие на паутину. И увидел в их центре большое черное пятно. Оно шевелилось и медленно ползло ко мне. Воздух стал густым, будто я угодил в воду. Меня словно обволакивало ватой. Я поднялся, медленно, через силу, преодолевая сопротивление воздуха. Сделал шаг. И застрял. Что-то не пускало меня вперед, не давало уйти назад.

Я завис мухой в паутине.

Раз так, то трепыхаться нельзя, нужно замереть. Но как тут замрешь, когда к тебе ползет нечто. Это не Оплетай, оно не похоже на него… это паук, паук из тени. Из самой тьмы…

Я попытался на него заорать. Он же не любит резкие звуки. Но горло сдавило так, что нельзя было даже тихо просипеть. Сглотнув, я повторил попытку. Никак.

Паук приближался.

Я видел его тонкие лапы, видел глаза, смотрящие на меня. Медленно, тихо, ненавязчиво, он подбирался ко мне. Странно…

Мне даже не пришлось сражаться с тьмой в сердце.

А можно мне хотя бы минуту на этот этап? Почему я сразу должен умирать. Это же как-то похоже на комплимент. Хулигана не считают достойным тьмы. Очень смешно. Я рванулся так, что затрещало. То ли пространство, то ли мои кости. По глазам ударило ослепительной болью. Я закашлялся и перестал вырываться. Мне нужно собраться с силами.

А существо уже было рядом. Я ощущал его дыхание, так пахнут мухи, много мух…

– Уйди, – прохрипел я, пытаясь сказать громко.

Существо не обратило внимание на мои потуги. Оно медленно коснулось моей шеи жвалами. И я понял, что он сейчас будет высасывать кровь. Медленно, капля за каплей, я ощущал, как меня покидает кровь, а вместе с ней и жизнь. Чуть не закашлявшись снова, я вспомнил.

Мои рука поползла в карман. Очень медленно. К джинсам добраться было сложнее, чем до Луны. Я почти рвал самого себя. По коже катился пот, залезал в глаза, щипаясь… Но мне удалось.

И я вытащил трещотку.

– Сгинь, – прохрипел я в который раз, забыв о том, что можно в полный голос. Трещотка издала пронзительный звук.

Паук отцепился от меня и пополз обратно. Мигнула лампа, тени стали тенями. А я рухнул на пол. Кружилась голова, билось сердце, трещотка продолжала орать. И я чуть не заорал тоже. Я жив, я свободен…

– Спасибо тебе, леший. – тихо сказал я, вспомнив того мужика с бульдогом.

Он словно знал, с кем мне придется столкнуться и подкинул трещотку. Что же, законы сказочной братии действуют всегда, и их не изменишь никакими деньгами и желаниями…

Я улыбнулся и рухнул на раскладушку. Теперь мне нужно поспать…

Глава 6. Кто стучит в окно

– Влад, ты же ведь посмотришь, правда?

Мишка зябко дул на пальцы рук. Оно и понятно, все-таки давно уже не лето. А там скоро и до зимней сессии дело дойдет. И будут выжившие оплакивать тех, кто покинул альма матерь. Странное название, вот честно. Почему четыре или шесть лет в этом заведении должны считаться альма матерью? По мне ничего особенного. Возможно, я странный студент.

– Посмотрю, а дальше что? – спросил я с интересом.

– Вдруг ты его побьешь?

Я покосился на общагу. Никогда не жил там, не представляю, что такое жить с чужим человеком в одной комнате, драться за печку и чистые носки. Хотя, последнее я преувеличиваю. Но все равно, жизнь общажная для меня какая-то диковинка.

– Ты бы сказал, кто вас пугает. А потом можно решать. Вдруг это уголовник какой. Нет, я с мафией не связываюсь.

– Ну… как тебе сказать. Он ходит