Земля мечты. Последний сребреник - Джеймс Блэйлок

размеров. Такая комната вполне могла быть жилищем отшельника. Из-под кровати на них поглядывала третья черепаха. В комнате были два украшения: на стене висел короткий отрезок пеньковой веревки, такой старой и такой хрупкой на вид, что, казалось, она могла раскрошиться от хлопка двери. Она описывала круг и была связана в петлю. А еще над кроватью в петле такой же веревки, свешивающейся с потолка, были два перекрещенных лемеха.

Пиккетт нервно оглядывался, и Эндрю показалось, что он ищет что-то красноречиво-убедительное.

– Это преступление, – прошептал он Эндрю, который в ответ пожал плечами.

– Ему так нравится, – сказал Эндрю. – Раньше он спал на мешке из грубого холста, наполненного волокном кокосовой пальмы, но тетушка Наоми заставила его перелечь на кушетку. Это было его единственной уступкой комфорту, словно он пытается искупить какую-то чудовищную вину или грех. Если хочешь знать мое мнение, это часть его сумасшествия.

– Нет, не верю, – сказал Пиккетт. – Я с тобой не согласен. За этим всегда стоит нечто большее.

В этот момент черепаха выползла из-под кровати и направилась к туфле Пиккетта. Эндрю нагнулся погладить ее, и в этот момент пришаркал дядюшка Артур с чашкой кофе в руке.

– Они повсюду, – сказал старик, усталым движением руки показывая на черепаху. – Не обращайте внимания. Они не кусаются. Кто-нибудь из вас знает, что кальмары из всех живых существ, кроме свиней, обладают самым высоким уровнем врожденного разума?

Пиккетт отрицательно покачал головой, принимая чашку кофе – холодного, как выяснилось. Они втроем вышли в коридор.

– Мороженого? – спросил дядюшка Артур.

– Нет, пожалуй, – сказал Пиккетт. – Слишком рано для мороженого. Свиньи, вы говорите?

– Нет, кальмары. Их помещали в сосуды с крышкой, ученые, я говорю, помещали, и кальмары за несколько секунд обучались открывать крышки. А дайте этот сосуд ребенку и посмотрите, сколько времени крышку будет открывать он.

– Может быть, если бы у ребенка были присоски на пальцах… – сказал Эндрю, наклоняясь, чтобы погладить разрисованную черепаху, которая перебралась в общую комнату.

Пиккетт короткими резкими движениями головы призвал Эндрю помалкивать, оставить свои шуточки.

– Что меня очаровывает, так это свиньи, – сказал Пиккетт, прихлебывая жидкий, приправленный цикорием кофе. Вкус у кофе был как у муравьиного яда.

На столе рядом со стулом Эндрю лежал ксерокопированный каталог. На обложке было написано «Крокодилы Майами». На каждой странице был список животных, которых можно было заказать по почте: гиппопотамы, жирафы, кайманы, антилопы, даже слоны и антилопы гну. Их можно было забрать, расплатившись наличными на грузовом складе аэропорта в Лос-Анджелесе. Покупателю только нужен был грузовой транспорт. Эндрю принялся удивленно листать каталог. Он остановился на разделе хлевные животные. Кто-то заполнил с полдюжины бланков, словно собирался отправить заказ для пополнения фермерского хлева.

– Нет никого умнее свиньи, – сказал Артур.

Пиккетт хлопнул его по коленке.

– Я чувствую абсолютно то же самое, – сказал он. – Насколько я понимаю, вы умеете их приручать, как собак и кошек. В Буэна-Парке был один человек, который научил свинью считать. У него была свиноматка, которая считала, ударяя ногой об землю, а когда число ударов отвечало результату задания – она хрюкала. Удивительно.

– Наводит на мысль о величии вселенной, правда? – спросил Эндрю, пощелкав языком, чтобы привлечь внимание раскрашенной черепахи, которая забрела под кофейный столик и предпринимала попытки выбраться на свободу.

Дядюшка Артур с мудрым видом кивнул.

– Я всегда был другом свиней, – сказал он.

Разговор погас. Казалось, что Пиккетт пытается найти какой-то способ разговорить старика, но беседа неизменно заходила в тупик.

– Вы заказываете себе животных? – спросил Эндрю, помахав каталогом.

Артур пожал плечами.

– В известном смысле. Много лет назад я некоторое время занимался изучением дикой природы. Меня увлекали миграционные повадки определенных животных, в особенности кабанов – одичавших свиней. Большинство людей понятия не имеет, что происходит с сельскохозяйственными животными, которые выбираются за пределы хлева. Они, вероятно, вырабатывают у себя определенные… функции. Их там, в дикой природе, гораздо больше, чем вы можете себе представить. Они живут собственной жизнью, освободившись от ярма. – Дядюшка Артур помолчал, проницательно взглянув на Эндрю, потом продолжил: – Свиньи – своеобразное племя. Выпусти одну свинью из хлева – и один господь знает, куда она побредет. Это как отпускать в воздух надутый шарик с посланием внутри, если вы меня понимаете. Шарик этот может оказаться в самых невероятных местах. И объясняется это в основном, конечно, воздушными течениями. Одичавшие свиньи из того же рода явлений, правда, к воздушным течениям они безразличны. Освободившимися свиньями движет другая разновидность – чего? – скажем, силы. Я даже написал монографию на эту тему. Но то было пятьдесят с лишком лет назад.

Пиккетт кивнул с умудренным видом и подмигнул Эндрю.

– Настоящая свиная история, правда?

– И довольно глубокая, друг мой.

– Господи боже, Эндрю, – вдруг проговорил Пиккетт, словно только сейчас вспомнил что-то. – Ведь ложку на ферму Наоми принесла свинья? Выдумки, наверное?

– Нет, сущая истина – так, по крайней мере, мне говорили. Вы не слышали эту историю, дядюшка Артур?

Старик пожал плечами.

– История вполне себе правдивая. Старая серебряная ложка. Весьма любопытно. Я бы к ней и навозными вилами не прикоснулся. И уж бога ради не ешьте этой ложкой, ребята. Оставьте ее. Свинье ведь она была не нужна.

Пиккетт отрицательно покачал головой.

– А кому-нибудь она нужна?

– Что? – переспросил Эндрю, предполагая, что старик задает вопрос общего плана. – Нужна ли? Не думаю.

– Одному только Жюлю Пенниману, – сказал Пиккетт и многозначительно посмотрел на Эндрю, словно давая ему понять, что он намеренно направил разговор в нужное русло.

– Пенниману? Он уже заполучил ее?

Дядюшка Артур вдруг зевнул, словно этот разговор начал утомлять его своей тривиальностью.

Эндрю отрицательно покачал головой.

– Ни в коем случае. Он…

– Тогда пусть оно так и будет. – Старик вытащил перочинный нож из кармана и очень медленно принялся вычищать грязь из-под ногтей. Потом вдруг поднял глаза на открытую входную дверь. – Черт побери! – воскликнул он, вставая. – Еще одна удрала.

Действительно, крашеная черепаха, успевшая выбраться из-под кофейного столика, проползла через дверь и теперь шествовала по газону. Уже третья черепаха перешагивала через порог и находилась в считаных дюймах от свободы.

– Я ее поймаю, – вскричал Пиккетт и вскочил на ноги.

– Посади ее в машину, – сказал дядюшка Артур. – Одну поверх другой. Я их вывезу. Проветриться.

Через несколько минут три черепахи сидели одна на другой в коробке, а четвертую он посадил на пассажирское сиденье. Пиккетт пересортировал черепах так, чтобы самая крупная была внизу, а все вместе они образовывали маленькую пирамиду, похожую на предмет поклонения какому-то языческому богу.

– Ничего себе у вас груз, – сказал Пиккетт. – И куда они теперь