Где распускается алоцвет - Софья Валерьевна Ролдугина

и коротко стриженный, сын хозяйки, и подтвердил, что да, мамка комнату сдаёт, что постоялец заехал по рекомендации какой-то дальней родственницы из Светлоречья, что он хороший, только всё время валяется на диване с планшетом. За постой заплатил вперёд, по хозяйству помогает и даже с хозяйскими пацанятами в футбол поиграл.

– Мы вон там мяч попинали, где гараж, – ткнул мальчишка пальцем куда-то себе за спину. – Он ничего так, только мажет по бочке… Тёть, а тёть, а ты чего его ищешь?

– Мы в поезде вместе ехали, и он кое-что забыл в купе, хочу вернуть, – соврала Алька не моргнув глазом. Нет, закладку она вернуть и правда собиралась, только вот никак не могла найти; скорее всего, тонкая золотая пластинка выпала из кармана в первый же вечер и завалилась куда-то в щель. – А куда он ушёл, не знаешь?

– На рынок, за яйцами. Он очень яйца любит, с утра три съел, – наябедничал пацан тут же. И обернулся, глазами выискивая кого-то у себя за спиной. – Ой, мамка! Тёть, пока! Я скажу, что ты приходила!

Альку отчего-то бросило в жар.

– Эм… лучше не надо, – пробормотала она сконфуженно, но пацан уже убежал.

Погода тем временем начала немного портиться. По сравнению со вчерашним днём потеплело, но небо стали заволакивать тучи, особенно с северного края, там, где была столица. Ветер задул сильнее; в нём ощущалась влага и что-то прелое, по-осеннему безысходное. Не то чтобы стало совсем тоскливо, просто не хотелось уже бессмысленно слоняться по улицам, щуриться на солнце и есть мороженое.

Что-то менялось.

Чувствуя себя немного сталкером, Алька буквально устроила на Айти засаду, прикинув, какими путями можно идти к рынку и как возвращаться назад – коротким путём, если несёшь сумку с продуктами. Конечно, Айти мог бы поехать назад на маршрутке или поймать попутку… Но Альке показалось, что он бы не стал. Ему – даже в пижонской красной толстовке и в порнографических джинсах – удивительно шли долгие прогулки по маленькому городу, по самым-самым задворкам. Настолько, что он даже мерещился Альке несколько раз, то на углу, то на скамье…

…пока она не увидела его по-настоящему.

Он шёл с авоськой через плечо по другой стороне улицы и болтал с парнем примерно лет двадцати, скорее всего, студентом из училища. Парень – выбритые виски, модная вязаная жилетка и мешковатые штаны – активно жестикулировал на ходу, показывая то направо, то налево… Похоже, что рассказывал о местных достопримечательностях, судя по тому, что они задержались на углу дома, у мемориальной таблички с именем первой директрисы текстильной фабрики, а потом только отправились дальше. Айти слушал настолько внимательно, что не заметил, как впечатался в столб – и плюхнулся на зад.

Яйца в авоське отчётливо хлюпнули.

Давясь от беззвучного смеха, Алька нырнула в ближайший подъезд, чтоб её не запалили, и выбралась наружу, только когда Айти и его экскурсовод отошли подальше.

– Ну нет, – хмыкнула она, наблюдая за тем, как скрывается красная толстовка за поворотом. Булавка за всё время так и не дёрнулась, – видимо, не нашлось поблизости никого злого и потустороннего. – Для змея-соблазнителя ты слишком нелепый, уж извини.

От этой мысли было и радостно – похоже, что жрать никого Айти не собирался, ну, не считая омлета, – и грустно: ведь тогда выходило, что кто-то использовал его облик, чтобы Альке навредить… Оставалось надеяться, что обереги этого кого-то отпугнут достаточно, чтоб он больше вовсе не приходил.

До вечера оставалось ещё много времени, а тучи вроде бы разошлись, так и не разродившись дождём. Для природы это было плохо – такая сушь, что спичку поднеси, и всё вспыхнет, а для прогулок очень даже хорошо. Алька заглянула в пекарню, где продавались приворотные пирожки, и купила себе обновлённую версию, с яблоками и айвой. И тут же употребила, с чаем в тонком бумажном стаканчике, нарочно, чтоб хоть немного себя полюбить. Потом свернула к реке, прошла по мосту на вчерашний земляничный берег, и почти не удивилась, когда на кочке увидела дремлющую змею.

Безвредную медяницу.

«Ах да, – промелькнуло в голове. – Они же всегда здесь жили. А я и забыла…»

– Ну что, – шепнула Алька, присев перед кочкой на корточки. Обычно пугливая, медяница сейчас даже не пошевелилась. – Кто твой хозяин, полоз? Или огненный змей? Или ты ничья, сама по себе? У-у, маленькая…

Медная кожа – коричневая с розоватыми переливами – виделась тёплой, и Алька сама не поняла, как протянула руку и осторожно погладила змейку.

И, только когда выпрямилась, осознала, что сделала.

«И жмётся к ней, к ведьме, всякая тварь…»

– Да я не ведьма, – буркнула Алька и, обиженная не пойми на кого, сбежала вниз, с косогора, к дороге, а оттуда – к мосту. Хотелось к людям, в толпу, если не в столицу, то хоть поближе к центру этого захолустья, где тёть-Тинин магазин, розовая брусчатка, расхваленная Велькой, и модный магазин «Чай, Кофе» с дурацкой неоновой вывеской.

Очень хотелось горячий сэндвич и кофе со льдом, но в единственном на весь бульвар киоске продавали только детские молочные коктейли, – видимо, потому что было недалеко до новой крутой школы с единственной на всё Краснолесье секцией по плаванию.

Впрочем, через полчаса Алька готова была признать, что молочный коктейль очень неплох. Даже тёплый, безо льда. В меру сладкий, с сильным запахом клубники, взбитый до мелкой-мелкой пены, словно бархатной…

– Алика, – сказали вдруг рядом. – Как хорошо, что я тебя встретила. Думала, придётся через весь город ехать.

В первую секунду Алька испугалась даже, а потом сразу узнала голос – и заулыбалась, отодвигаясь, чтобы освободить место на лавочке.

– Даринка, садись, – похлопала она рядом с собой. Подруга – в той же куртке нараспашку, что и вчера, с той же знакомой копной кудряшек – кивнула, но отчего-то не села. – Ты здесь какими судьбами? Или опять сына на секцию отвела? В бассейн?

– Ну да, у нас абонемент, – кивнула Дарина рассеянно. И вдруг, без перехода, уставилась в упор: – Помоги мне, пожалуйста. Я… мне кажется, я скоро умру.

От неожиданности у Альки вырвался смешок, дурацкий, неуместный. Она хотела переспросить, мол, ты что, серьёзно, что случилось-то… А потом увидела, разглядела за спиной у Даринки зыбкую тень, словно бы очертания высокой и сутулой женской фигуры, и ощутила озноб.

А булавка – та самая, заговорённая – расстегнулась и кольнула прямо над сердцем.

Глава 4

Венок из васильков

Внутри всё напряглось, так, словно Алька на мгновение целиком превратилась в камень, в