Слеза Иштар - Lark A. Bratenska

и нелогичное дребезжание шарманки… И всё это СРАЗУ! Одновременно и… ритмично! Вот откуда дрожь! Это вибрация.

Поймал себя на том, что ладонью выстукиваю по бедру дробь – ритм, а ноги сами выделывают кренделя. Хмм…

И тут моя левая рука сама по себе начала рисовать ЧТО-ТО в воздухе и… ВЫ ЭТО ВИДЕЛИ?! линии повисли! Мой рисунок застыл в ВОЗДУХЕ, объемный и разноцветный, как мыльный пузырь!

Ну всё, пока, моя кукуха…

Вдохнул и… Боже, это же жареные орехи и карамель! А еще… пахнет сладкой ватой и газировкой! Стоп, а это что ещё… порох?! Ржавчина?

Кто-то рядом со мной уплетал за обе щеки что-то ярко-синее и круглое. Кажется, я проголодался…

ОГО! Мимо меня только что проплыла женщина в платье из перьев, а рядом с ней господин, у которого вместо головы… ПТИЧЬЯ КЛЕТКА с живым колибри внутри!

Так-так-так… Это зашло слишком далеко! Хочу в свою реальность!

О нет! Рядом со мной пацан (в костюме?) лисы жонглирует… своими пальцами? Нет, они снова на месте. Или нет? Бррр…

Я зажмурился покрепче и закрыл уши ладонями. Досчитал до десяти. Приоткрыл левый глаз… Вокруг всё замерло, будто на паузе. А затем краски словно потекли, расплываясь и смешиваясь.

***

– Смотрите, кто-то к нам пожаловал! Тим-Тим-Тимми, собственной персоной. Ну, здравствуй, друг сердечный!

Лицо Трикстера мелькало то справа от Тима, то слева, то сверху, а потом и вовсе вверх тормашками.

– Да остановись ты уже! – не вытерпел художник. – Мельтешить и прыгать – это моя привилегия.

– Привилегия?! – повторил насмешливо мсье Ренар, – ты называешь ЭТО привилегией? Быть собой, дурачиться или грустить, прыгать, скакать, мельтешить, кривляться и забавляться? Всё это, mon cher, ПРАВО! Привилегия – быть серьезным и скучным, правильным, благополучным. Ты так хочешь, Тимми? Нет? Мне нравится твой ответ!

Наконец Шут замер, тотчас преобразившись. Только что кривлялся ярмарочный Петрушка в колпаке с бубенчиками. И вот – важный господин в причудливом головном уборе (не то средневековый берет, не то цилиндр-шапокляк), которого выдает хитро-насмешливый прищур разноцветных глаз и улыбка Джоконды.

– Чем могу служить, многоуважаемый мсье Тим?

– Где я? – выпалил без церемоний молодой человек.

Шут вскинул брови и озадаченно оглянулся. Щелкнул пальцами и «картинка ожила» как ни в чем ни бывало.

– Ох, старый ты дурень, Ренар! – Трикстер хлопнул себя по лбу ладонью в кипенно белых перчатках. – Наш дорогой Тим НИКОГДА не бывал в Карнавальном Квартале! Как ты мог забыть?!

Шут дурашливо расшаркался и отвесил поклон.

– Позвольте, mon cher Тим, сопроводить Вас по нашим скромным владениям.

И снова тренькнули колокольчики на шутовском колпаке.

– Уж будьте любезны, мсье Ренар, – фыркнул в ответ Тим.

«Это у него что, наушники? А на ногах – разноцветные кеды-конверсы? Откуда?! Мне бы сейчас наушники и побольше! И от новых кед не отказался…»

– О, Тим-Тим-Тимми, я с радостью подарю тебе наушники и кеды, лишь следуй за мной! – с этими словами мсье Ренар протянул Тиму новенькие Converse и полноразмерные наушники Sony.

«Жаль, что это сон… Проснусь, а ничего такого нет. Только старенькие дырявые педы…»

– Недоверие, мой юный друг, хорошая вещь, но в умеренных дозах. Обещаю, кеды и наушники никуда не денутся даже завтра утром. Ну а теперь – вперед, к тому элегантному серебристому зданию из хрусталя!

Тим надел наушники и какофония звуков немного отступила. Чей-то взгляд? Обернулся, лишь мелькание масок. «Орисс?.. Ладно…» – и помчался за Ренаром.

***

Тим пружинил на месте, слегка покачиваясь вперед-назад. Он только что во что-то врезался со всего прыжка, хотя преграды не было. Или была?

Парень протянул руку и не уверенно ощупал «стену». Он бы не удивился, если бы ладонь «провалилась», но этого не произошло. Под пальцами ощущалась гладкая прохладная поверхность. Тогда Тим толкнул вперед. Дверь распахнулась, а он шарахнулся назад.

– О, Тим-Тим-Тимми, mon cher, ты явно устал от суеты, бедняжка… Смелее прыгай вперед! Там тихо и спокойно, царит истинный порядок!

Да, молодому человеку до зуда в ногах хотелось разложить мысли и чувства по полочкам, упорядочить их. Даже для него это было слишком!

Он прыгнул вперед… и зажмурился, потому что со всех сторон, даже сверху и снизу, из круглых-прямоугольных-овальных-квадратных-ромбовидных и богегознаеткакихеще зеркал на Тима смотрел Тим. Множество Тимов!

– Смотри, Тим-Тим-Тимми, вот он ты, художник-шедевратор, искусник-провокатор! Ан нет, не тут, не ты… Неужели мечты?

Мсье Ренар похлопал парня по плечу, а в зеркала десятки рук (словно Шива) коснулись отражений Тима. Затем Шут исчез за поворотом.

«Куда я снова попал? Какой же это порядок? Это ловушка! Не могу вдохнуть… Где пол? Так, вот… но он тоже отражается… Так, Тим, сосредоточься! Вот твоя нога в новеньком кеде! Или нет, это нога того Тима… или этого? Сколько тут меня?! Стоп-стоп-стоп! Тим один! Это Я! Смотрим, где Я… Вот рука… нужно пошевелить пальцем… Блин, и все тысячи пальцев – вслед… Что-то голова кружится и сейчас лопнет. Этот блик! Блик-блик-блик в глазах! Даже на карнавале было проще…»

– О, Тимми, смотри, вон твоё отражение рисует шедевр! Ой, нет, это ты вчерашний… А вон, посмотри, видишь парня с синими волосами, узнаешь его? А тут – ты будущий и знаменитый! А вон ты – бог? Тиран? Ребёнок или святой?!

Парень почувствовал подкатывающий комок тошноты.

– Какое же из этих отражений настоящее, Тим-Тим-Тимми? Все? Ни одного? Или, может быть… – Шут наклонился ближе, а его лицо внезапно сделалось серьезным. – Все они настоящие, просто в разных мирах, которые ты ещё не нарисовал?

Тим отпрыгнул назад, споткнулся и уткнулся носом в огромное прямоугольное зеркало, сел на полу.

– О, трещинка! – выдохнул облегченно.

Едва касаясь, он провёл пальцем по тоненькой паутинке скола на раме старинного овального зеркала. Тут же заметил разноцветные пылинки, танцующие в луче закатного света. Проследил за их бесконечным отражением и уперся взглядом в собственное отражение крупным планом.

– Поры на носу… и ультрамарин на ухе? Как?!

«Так. Кажется, я нащупал настоящее, а не отражение! Не идеальный блеск, а шероховатости. Вот трещинка… она, как молния на зеркальном небе. А пыль… настоящая пыль! Как на зиккуратах… Куда она отражается? В бесконечность пылинок… Красота! Ага, вот и моя синяя краска. Ультрамарин? Нет, скорее кобальт… Хм, интересно, в каком отражении она ярче? Вон в том кривом зеркале мой нос красный… Ха! Как у клоуна! Нужно запомнить этот оттенок для карнавальной маски… Стоп, а где выход-то?»

Тим медленно повернул голову влево. И тут же на него «вывалилась» карнавальная феерия в отражении зеркал: искрящийся хвост костюма жар-птицы. Длинноносая