Дети мертвой звезды - Алекс Джун

хуже. Брат мне рассказывал, что когда-то давно был проведён военный эксперимент, в котором мощные электромагнитные поля должны были заставить исчезнуть с радаров эсминец, сделать его невидимым для свето– и радиоволн. Так вот, он исчез по-настоящему. А потом появился немного в другом месте. Часть экипажа погибла от облучения и поражения электрическим током, а самые невезучие вросли в корпус корабля. Невредимыми остались единицы.

– Я лучше не буду лезть в кусты, вдруг там из стены будет торчать кусок белки или чья-то рука, – то ли в шутку, то ли всерьёз заявила Эй и прошествовала в соседний вагон.

– Она никак не изменилась вроде бы, – проговорил Лёд, когда Заноза ушла. – Почему Эй была как деревянная и не дышала? Что с ней приключилось?

– Особый сон-переход, – отозвался Врач. – Она не была мертва.

– Но как ты создал эту инъекцию? И что… – Лёд сжал виски ладонями, словно у него раскалывалась голова, а Врач молча протянул ему свои записки, которые, видимо, притащил сюда в сумке.

– Не надо, я потом почитаю, – Лёд отодвинул листы. – Сейчас мне больше всего хочется орать и бегать по вагонам, пытаясь выломать двери. Я схожу с ума.

Но вопреки своим заявлениям, Лёд медленно поплёлся за Эй, опустив голову и потупив взгляд. Я же продолжил бродить по поезду. Яга шла за мной след в след и молчала.

– Возможно, мы должны что-то найти, и тогда сможем выйти отсюда, – проговорил я. – Ты упоминала, что некоторые люди, попав в поезд, больше не возвращались в ваш город. Трупов здесь нет, значит, выбраться можно.

Яга не ответила.

– Тебя заразил молчаливостью Врач? Хотя даже он разболтался, – попытался пошутить я и притянул Ягу к себе.

Стоило мне её обнять, как шаманка снова разрыдалась. Она шептала что-то бессвязное про брошенных родителей, кару и смерть, а я только и мог, что крепче сжимать её.

– Успокойся, твои родители – взрослые люди. Они же как-то выживали, пока ты была маленькая, и даже о тебе заботились, да? Ну вот. Нужда заставит их взять себя в руки. Да и соседи присмотрят. Новые друзья Льда и Грязная Шуба их не бросят, они же помогают друг другу. Всё будет хорошо. Я уверен.

Конечно, я не был уверен. Я даже не знал, живы мы или нет. Но давно понял, что в трудных ситуациях лучше всего уверенно убеждать других в благоприятном исходе. Глядишь, и сам в это поверишь. А там и удача притянется.

Постояв в обнимку какое-то время, мы продолжили обход поезда. Осматривая лавки, я заметил, что у некоторых под сиденьем есть странные ниши, вероятно, для багажа. Поборов смятение и приструнив фантазию, которая нашёптывала мне, что во тьме под сиденьями можно найти что угодно – от черепов до дохлых крыс, – я начал обшаривать отсеки. Первым я нащупал роман в мягком переплёте, написанный на неизвестном мне языке. Судя по обнимающейся на обложке парочке, он был о любви. Следующими моими находками стали ручка от чемодана, смятые обёртки от конфет, старый шарф, сломанный карандаш и потрёпанный плюшевый пёсик с пуговицами вместо глаз, которого Яга тут же прижала к сердцу. Я вспомнил её комнату, которую она пыталась сделать уютной: мягкие игрушки, яркие бумажные поделки, осколки зеркал и другие милые мелочи, заботливо расставленные то тут, то там. Должно быть, Яга будет сильно скучать по своему любимому дому, как я порой тоскую по библиотеке. Закончив с одним вагоном, мы перешли к следующему. Там уже орудовали Лёд и Эй, они тоже додумались заглянуть под лавки и уже выгребли кучу разного хлама. Увидев игрушечного пса, Заноза с завистью посмотрела на Ягу, но ничего не сказала.

– Глаза можешь завязать шарфом, а в качестве бубна возьми эту пустую консервную банку, – предложил Лёд.

– Банка слишком звонкая, – заявила Яга, и Лёд тут же принялся обматывать её старым чулком.

Врач и Булочка не соизволили присутствовать на спиритическом сеансе Яги, в то время как мы постарались обустроить всё так, как она требовала. Найденную по всему поезду рухлядь мы сложили у стены (к сожалению, ничего интересного не нашлось), лампы прикрыли ветошью, отчего в вагоне воцарился полумрак. Яга уселась между цветущими ветвями и замотала глаза старым красным шарфом. Я, Лёд и Эй устроились неподалёку на одной из лавок, сев поближе к друг другу. Я не знаю, как Врачу удавалось оставаться спокойным в этом жутком поезде, сидя в пустом вагоне. Даже я, привыкший к многолетнему одиночеству, трусливо жался к Эй и её спутнику, а также не сводил глаз с Яги.

Шаманка принялась постукивать по самодельному бубну, раскачиваясь из стороны в сторону. А потом завела свою песню, звуки которой с первых секунд пронзили каждую клеточку моего тела. Хотя я уже был не так напуган, поскольку слушал её пение не в первый раз. Я посмотрел в окно. Тьма всё так же обволакивала поезд. Проникнуться моментом и впасть в транс вместе с Ягой мне мешала Эй: она ёрзала, беспрестанно чесалась и вздыхала. Лёд приобнял её за плечи, но это не помогло. Пару раз Эй пыталась что-то сказать, но мы пригрозили ей тем, что отправим к Врачу, и она притихла. Но было видно, что сидеть молча ей трудно.

Я же прижался лбом к стеклу, рассеянно перелистывая страницы найденной книги. Хоть я и не понимал в ней ни слова, шорох бумаги меня успокаивал. Пение Яги становилось всё более глубоким и объёмным, ритмичный стук эхом разносился по вагону, даже возня Эй начинала казаться несущественной. Я вспомнил, как Яга лечила меня от заикания. Этот удивительный опыт стал одним из самых драгоценных моих воспоминаний. Сейчас, сидя на полу в старом ситцевом платье с вязаным шарфом, из которого торчали нитки, на глазах, Яга лишь отдалённо напоминала ту загадочную колдунью, казавшуюся мне всесильной. Но даже так сгорбленная, маленькая, щуплая фигурка излучала необъяснимую силу. «Если кто и бессмертен в нашей компании, то это Яга», – пронеслось у меня в голове. Я понемногу начал проваливаться в сон, красные лепестки на полу казались мне каплями крови, а поющая Яга становилась всё больше и больше, пока не заполнила собой всё пространство. Она смеялась и собирала в подол звёзды, но они прожигали в нём дыры и падали ей под ноги, звякая словно монетки. Я хотел сказать ей об этом, но побоялся огорчить и лишь наблюдал, как прорехи на платье становятся всё шире, открывая прекрасное обнажённое тело ничего не замечавшей Яги. А может, именно это и было причиной, почему я