Пробуждение. Пятый пояс - Михаил Павлович Игнатов

— Мне казалось, что сейчас как раз я и моё положение в Ордене важней всего, что только может быть, что… — видя, как багровеет Седой, я фыркнул. — Ладно-ладно, понял. Обо мне.

Наклонился влево за очередной веткой. Швырнул её в костёр, думая, с чего же начать. С самого начала, как с духом Испытания? Почему нет? Когда и где я последний раз делился этим с живым человеком? В разрушенном Зале Стражей в месте, которое когда-то было городом, а теперь стало Полем Битвы возле Вольного Приюта для тренировок идущих во Втором поясе, так? Тоже, кстати, интересная вещь с этими Орденами, Полями Битвы в Первом и Втором поясе.

Всё это, включая законы Возвышения, налоги и прочее, явно создано для того, чтобы заставлять идущих становиться сильнее, одновременно готовя их к Великим Полям Битвы и сражениям с сектантами. Вот только неясно, почему всё сейчас работает через одно место.

Ладно, об этом я тоже поговорю с Седым. Времени в этих горах у нас хватит на всё.

Кстати, о времени — я слишком долго думаю и костёр снова начал угасать, и я швырнул в него новую ветку, подпитывая его. Вдох спустя свою ветку добавил Седой. Идиллия. Осталось дождаться, когда своё место у огня займёт Призрак.

Я прикинул на пальцах месяцы, что провёл в Пятом и кивнул сам себе. Точно. Дарс его знает какой сейчас день, но если я не сильно ошибся со своими блужданиями по лабиринту Поля Битвы, то где-то на днях у меня должен быть день рождения или же был на днях. Неплохой день рождения, кстати, вышел: Испытание, звание шаула, награда от духа, жетон магистра на шее и мысли о пути, который либо должен привести меня к вершинам Возвышения, возродить Орден Небесного Меча и изменить Империю, либо… Ну, либо ничего этого не будет, кроме моей могилы.

Пламя снова начало слабеть, и я добавил ему ещё пищи, а вместе с этим негромко начал:

— Восемнадцать лет назад я появился на свет в одном из самых лучших уголков пустошей, в пятизвёздочном посёлке Арройо, что в Чёрной пустыне Нулевого круга.

— Кхе-кхе-кхе!

Я с улыбкой проследил, как Седой колотит себя кулаком в грудь, заботливо спросил:

— Всё хорошо?

Тот проглотил кашель, кивнул:

— Д-да, п-продолжай Леград, продолжай.

С удовольствием.

— И хотя Нулевой круг — это проклятое Небом место, на жизнь я не жаловался. Родители мои были уважаемыми в посёлке людьми, кузнец и кожевник, девятая и восьмая звезда Закалки, мало кто мог назвать их младшими и глядеть на них сверху вниз…

— Кхе-кхе-кхе! Продолжай, продолжай.

— Но отца жгло, что он застрял на преграде, что не может поднять семью в благословенный небесами Первый пояс…

— К-ха!

— И однажды отец с подарком поклонился Наблюдающему от Ордена, — Седой выпучил на меня глаза, но с облегчением выдохнул, когда я продолжил фразу, — Морозной Гряды, — вот только я ещё не закончил, да ещё и чуток приврал, — могущественному Воину третьей звезды…

— К-ха! — на этот раз Седой не смог удержать в себе ничего из своего удивления или возмущения. — Могущественному Воину⁉

Я пожал плечами:

— Для нас, отбросов Империи, чьи предки были сосланы в Тюремные пояса и скатились до Нулевого круга, где от всего величия Древних остался лишь пепел и прах, где все скованы законами Возвышения и должны полагаться в Закалке меридианов лишь на себя и Наставление о Меридианах, да, Седой, Воины — это могущественные идущие, которые решают судьбу целых деревень и городов, — прищурился, искоса глянул на Седого и спросил. — Или ты, Властелин Духа, думаешь, что жить в Нулевом легко? Даже для тех же Воинов от фракций Первого пояса, что следят за Нулевым это не просто служба, а наказание. Любой из них, оказываясь в Нулевом, просто выкидывает эти годы из своего Возвышения, застывая на месте, не в силах накопить в тех выжженных пустошах энергии на открытие даже одного узла, — не скрывая усмешки, процедил. — Ты здесь, в Пятом поясе даже вообразить себе не можешь, Аранви, как скудна сила Неба в Нулевом. Когда я Закалкой попал в Первый, то едва сумел устоять на ногах, так много силы хлынуло в моё тело.

— Спокойней, Леград, — Седой наклонился ко мне, сжал моё плечо. — Поверь, я могу это представить. В центральных частях Полей Битвы есть и такие, лишённые даже крохи силы Неба места, или места, где ты под страхом смерти не можешь втянуть в себя даже крохи силы. Я провёл в таких местах не день, не два и даже не неделю, а месяцы. Я могу представить, Леград, каково это — прожить всю жизнь в таком месте.

Я кивнул. Эк меня зацепило. И ведь Седой всего два слова сказал. Уже спокойней продолжил:

— Воин объяснил отцу суть преграды и дал единственно возможный для Нулевого совет, — не видя на лице Седого особого понимания, да и сам осознавая, как далёк Седой от знаний о Нулевом, добавил, чтобы было ясней. — Для тех, кто настолько негоден в Возвышении, что упал до Нулевого, запрещены алхимические зелья, рунные печати, Формы, передача силы…

Я уже хотел было дальше идти по пунктам закона, который когда-то читал, готовясь к обвинению против Кардо, как вдруг сообразил, что пункты поклонения богам и жертвоприношения вызовут у него очень много вопросов. Да они, дарс меня побери, даже у меня сейчас, когда я о них задумался, вызывают вопросы. Как и та мамина поговорка о богах, которая пару раз подвела меня в Первом.

Поэтому я быстренько закруглился и перешёл к сути:

— … и прочее. Всё, что оставалось отцу, это путешествовать, познавать себя и рисковать в смертельных схватках с Монстрами, теми из Зверей, что сумели в Нулевом стать Воинами.

Седой нахмурился:

— Выходит, для их пути Нулевой не так жесток? — тут же вскинул руки. — Прости, что перебил, продолжай.

И я продолжил, неспешно рассказывая сначала