Пробуждение. Пятый пояс - Михаил Павлович Игнатов

не знать ничего об этом жетоне, что всучил мне магистр. Где, вообще, Седой и магистр ушедшей в тюремный пояс части Ордена?

— Проклятая зона запрета, даже не проверить толком, — Седой прекратил разглядывать жетон, качнулся ко мне, пытаясь ухватить за ворот халата. — Где, где ты взял его и что это такое?

Я отступил, всё ещё опасаясь Седого и его буйства, фыркнул:

— Мне казалось, ты понял, что это, Аранви, но я могу и сказать, раз ты этого так хочешь. Это — жетон магистра Ордена.

Седой сжал губы в нить, затвердел лицом:

— Откуда он у тебя? Тело магистра осталось там, на поле битвы и досталось… Ты получил его от Стражей, Страж-предатель? Ну! Отвечай!

На этот раз рука Седого ухватила меня за халат, сжалась, загребая ткань, вот только я точно так же вцепился в него самого, сам рванул его на себя, едва не сталкиваясь с ним лбом, процедил, глядя глаза в глаза:

— Откуда он у меня? Что же, слушай. Я получил его на турнире, стоя на главной Арене Ордена Небесного Меча, я получил его из рук магистра Ордена, когда он на всю Арену поздравил меня с победой, объявил меня чемпионом Ордена и наградил званием комтура за мои заслуги, сделав меня сначала самым молодым комтуром Ордена, а затем назначив своим преемником.

— Что? Что?

Седой покачнулся, теперь он не тянул меня на себя, а хватался за меня, пытаясь устоять на ногах.

— Невозможно, невозможно, это какой-то бред, — шептал он синеющими губами, смотря куда-то сквозь меня. — Ты юнец, ты не мог быть на том турнире, да и чемпионом в тот год стал… — мутный, потерянный взгляд Седого вдруг прояснился. — Что ещё за главная арена Ордена? Никто её так никогда не называл. Что ещё за чемпион, что ты мне здесь… — голос его сел, он вытаращил на меня глаза и просипел. — Второй пояс, ты из Второго пояса.

Я кивнул, толкнул Седого в грудь, без труда вырываясь из его ослабшей хватки и отбирая жетон, согласился:

— Верно, я из Второго пояса, — добавил с кривой усмешкой. — Пятьдесят лет назад к прошлому магистру Ордена во Втором поясе явился Страж и сообщил, что Орден Небесного Меча уничтожен и отныне мы и есть Орден.

Седой сглотнул:

— Значит, в том сражении уцелел кто-то из Стражей-союзников, кто-то, кто бился рядом с магистром до последнего. Но почему, почему же тогда они не сумели спасти Ралера?

Он размышлял вслух о своём, я же высказал то, что волновало меня:

— Значит, в тот день Страж сказал не всю правду, пожив здесь я узнал, что Орден уничтожен не полностью, и остатки Ордена ещё целы, хоть и влачат жалкую жизнь. Я рад.

Седого проняло, взгляд его снова стал жёстким, злым, лицо заострилось в тенях неверного света костра.

— Я снова слышу в твоих словах укор и пренебрежение нашими усилиями.

Я прищурился:

— Но мы вроде только что выяснили — я имею право. Я такой же орденец, как и ты. Такой же комтур, как и ты. Ты ведь комтур, Аранви, я угадал? — едва он медленно кивнул, ужалил ещё сильней. — А я ещё и преемник магистра. Неужто я не имею право укорить своего младшего собрата?

— Ты! — вспыхнул Седой. — Что ты можешь знать о том, в чём укоряешь?

— Тут согласен, тут ты прав, — легко согласился я с упрёком Седого, повёл рукой с жетоном, указывая на костёр. — Так, может, вернёмся к огню, да продолжим разговор, расскажешь всё без утайки своему молодому главе?

— Ты! — Седой ткнул в меня пальцем раз, другой, но сдержаться не сумел, рявкнул. — Малец! Юнец! С-сопляк!

Я, устраиваясь у костра, безразлично отмахнулся:

— Ну давай, ещё как-нибудь обзови меня.

Не обращая внимания на исходящего злобой Седого, принялся сам внимательно разглядывать круглый жетон. Впервые за всё время, что он был у меня.

Не знаю уж, что в нём особенного разглядел Седой. Возможно, цепочку? Она и прошлый раз привлекла мой взгляд — необычная, круглого плетения, толстая, в половину моего мизинца. Сам жетон небольшой, лишь чуть крупней жетона Стража, но если тот прямоугольный, то этот круглый, если тот просто чёрный и блестящий полированной поверхностью, то здесь чуть шершавое серебро и чёрный лишь цзянь, который изображён посередине. На обратной стороне только серебро.

И при всём этом Седой уверен, что у жетона есть какое-то особое свойство, которое можно проверить только вне зоны запрета и что это, по сути, артефакт.

На всякий случай я толкнул в жетон магистра чуть духовной силы, но ничего не добился. Глупить, на глазах Седого смачивая жетон кровью и откровенно признаваясь, что я, по сути, впервые взял его в руки, я не стал. Хорошо, что несколькими вдохами раньше он вообще не рванул в руках.

Кривя губы в усмешке от своей глупости, подышал на жетон, потёр его о грудь, стирая с эмали следы пальцев, и накинул цепочку на шею. Затем огляделся, ухватил очередную палку и отправил её в костёр.

Спустя десяток вдохов рядом сел Седой, перестав дышать в спину и пытаться пронзить взглядом. Помолчал, косясь на меня, а затем шумно выдохнул, повернулся ко мне и потребовал:

— Рассказывай.

Я вскинул брови:

— Я? И что рассказывать?

— Рассказывай всё, — жёстко приказал Седой. — Кто ты такой, как вы живёте во Втором, как ты сюда попал. Всё рассказывай.

— Рассчитываешь на своё ощущение лжи и правды? — я покачал головой. — Забыл, что я могу его обмануть?

— Хватит бахвалиться, Легдар…

— Леград, — поправил я Седого.

— Леград, — послушно повторил Седой. — Хватит. Даже у твоего безумия или того, что ты выдаёшь за него, должны быть границы. Тебе же нужно, чтобы я отвечал на твои вопросы? Я буду это делать только