Мертвые земли Эдеса - Софья Шиманская

– Эй, йорд! – прикрикнул Терций.

Тумур показался из тумана огромной черной тенью. Луций не сразу распознал в косматом силуэте приятного парня с веснушчатым лицом, который казался слишком простодушным для их компании.

– Там… – его тихий, совсем не соответствовавший образу голос звучал неуверенно, – был там такой здоровый камень, на член похожий. У него и тропинка.

– Камень, похожий на член, – гладиатор утомленно потер переносицу, – да вы просто отряд мечты. Один другого башковитее.

– Вот же он! – воскликнула Рада из темноты.

– Кто?

– Камень-член!

Луций расчертил Печать Света. Терций уставился на камень, повернулся к Луцию и заржал в голос.

– Если это она приняла за член, малой, мне тебя жаль.

– Она права, – Тумур радостно улыбнулся, – это он!

Гладиатор посмотрел на него и вздохнул.

– Мне жаль вас всех.

В целом, Луций был согласен с комментарием. Ему этот камень больше напоминал гриб. Но такой гриб он есть бы не стал.

Первым с дороги свернул Тумур. Легко узнавая местность то по невзрачному кусту, то по сломанной ветке, он уверенно вел их через лес. И все же группа замедлилась. Коням приходилось идти осторожно, обходя деревья и переступая кочки.

– Ты умудрился запомнить дорогу, пока бежал? – спросил Луций, отводя руками ветки. – Точно знаешь, куда идти?

– Знаю, – кивнул Тумур, кутаясь в пенулу и пряча лицо от холода. От промозглого ночного воздуха его щеки заметно порозовели. – Я не раз ходил по этой дороге. Нас приводили сюда собирать валежник. Я почти год готовился к побегу, оставлял пометки. Нельзя бежать через лес, которого не знаешь. Я помню весь путь от бараков до тракта.

– А бараки где? Кто был твоим хозяином?

– Понятия не имею. Я хозяев в глаза не видел, только надсмотрщиков. Мы идем к месту, которое ты указал на карте. Из бараков было видно хозяйский дом. До них часов девять пути, не считая привалов. Я шел в кандалах почти сутки. Приходилось делать остановки.

– Ты ведь хочешь вызволить кого-то? – догадался Луций. – Ты за этим с нами пошел.

Тумур помедлил.

– Друг у меня есть, мелкий совсем. Ему на лесоповале тяжко. Я его тогда с собой не взял. Такой переход он бы не вынес, – произнес он наконец, – я подумал, что смогу забрать его на обратном пути. Тебе-то какое дело, господин? Одним больше, одним меньше.

– Обратно вы пойдете без меня. Так что дела мне до твоего мальчишки и правда не будет.

– Ай, сука! – Хриплый возглас раздался у Луция за спиной. Прежде чем он успел среагировать, его перепуганный конь рванул вперед и споткнулся о торчащий из земли корень. Луций вылетел из седла и врезался в дерево.

– Ну даешь, малой. Цел? – Терций перехватил поводья коня и принялся успокаивать его.

– Вроде, – сдавленно отозвался Луций, пытаясь подняться на ноги. Удар о ствол вышиб дыхание. Кажется, тавро спасло его от перелома позвоночника. – Кто орал?

– Прощенья просим, – прогундосил пожилой наемник, с которым Луций так и не успел познакомиться. Он закрывал руками лицо, по его ладоням текла кровь. – Веткой морду рассекло, не сдержался.

Позади Луция послышался голос Рады:

– Поворачиваем.

– Никуда мы не поворачиваем, все в порядке. – Растирая спину, Луций подошел к своему коню. Он осмотрел его ногу и принялся чертить Печать Исцеления. – Устроим привал.

– Поворачиваем, – повторила Рада, упрямо повысив голос, – ты споткнулся. Она опять зовет тебя. Значит, идти дальше нельзя. Твоя тень тоньше крыла стрекозы.

– Заткнись! – рявкнул Луций. – Иди ищи зайцев, жри мох и не лезь, придурочная.

– Ты дурак, Луций Эдера!

– Пошла вон!

Терций слез с коня. Судя по напряженной складке на лбу, аргументы рабыни он бредом не считал. Узы, которыми связал его Луций, помимо всего прочего, связывали жизнь Луция с его собственной. Простая и удобная гарантия верности. Следом за Терцием спешились и его наемники.

– Как скажешь, Луций Эдера. Илем. Привал так привал, – процедил он, повернулся и с оттяжкой пнул старика с разбитым лицом так, что тот взвыл. – Еще раз так вякнешь, я тебе кишки выпущу, плесень.

Луций привел в порядок ногу лошади и поднялся. Рада успела скрыться за деревьями. Тумур с равнодушным видом начал собирать костер. Луций подошел к побитому наемнику и расчертил Печать Исцеления. Созидательная магия требовала времени. Наемник смотрел на него с удивлением. Терций фыркнул.

– Много чести.

– Закрой рот, – сухо отозвался Луций, – если его глаза заливает кровь, толку от него будет немного.

– От него и так толку нет.

– Ты сам его нанял. – Луций не собирался терпеть пререкания.

Терций раздраженно отмахнулся и отошел за дорожной сумкой.

– Будет и от меня толк, – проворчал старик, стирая кровь с щеки, – я Никий. Спасибо, господин.

– Котиец? – Луций удивился. Котийцы были преимущественно дорогими домашними рабами и редко бежали от хозяев. Во-первых, в отличие от северян, они не были пленниками и никогда не знали свободы. Их с рождения растили для работы. Во-вторых, жили они, откровенно говоря, не так уж плохо. Лучше, чем свободные люди на Нижних улицах. – Как ты попал к Терцию?

– Меня прогнали, – хмуро сказал Никий, – я господского сына учил владеть мечом да луком, такая у меня работа. Он оказался дурачком, а я – крайним. Хозяин сказал, за такое старье, как я, пол-асса не выручить, и выставил на улицу. Я пошел туда, где нужна моя наука, в ямы. К Терцию и прибился. Теперь его олухов учу. – Старик приподнялся к уху Луция и заговорщическим шепотом добавил: – Ты за еду не беспокойся, я солонины припас.

Луций устало отмахнулся и отошел к лагерю. Терций уже успел привязать лошадей рядом с мелким кустарником, и теперь они лениво жевали мясистую зеленую листву. Сам гладиатор устроился между мшистыми корнями огромного платана и наливал воду в видавший виды походный котелок. Тумур успел развести костер. Во влажном холоде пламя занималось неохотно. Усевшись рядом с Терцием, Луций наконец расчертил Печать Исцеления и для себя. Он с удовольствием размял переставшие ныть лопатки и откинулся на гладкий ствол дерева.

– Почему баба твоя взбеленилась? – спросил гладиатор. – Домой захотела?

Луций поморщился.

– Она не моя баба. Она мне даже не рабыня толком. Слушает только свою дурь в голове.

– Это северное поверье, – произнес Тумур, подкладывая трут в костер. В свете огня его ресницы отливали солнечной лисьей рыжиной. На лицо упала золотистая прядь. – Северяне верят, что нужно вернуться, если споткнулся. У номадов целый аймак может развернуться, если споткнется хан, иначе быть беде. У них много поверий. Не идти против солнца и ветра, вверх по течению, в гору. Все, лишь бы духи не заметили.

– Тоже вернуться хочешь? – Луций