В Россию с любовью - Сергей Анатольевич Кусков

плечами провожающая. — Многие страны совсем исчезли. Мы — выжили. И даже неплохо устроились. Потому и святая, ваше царское высочество. Заслужила.

— А не пройди по небу комета, — усмехнулся я под нос, — Ксению бы оприходовал Лжедмитрий, который Гришка Отрепьев. За шлюху бы держал. А потом в монастырь бы сослали — чтобы остальным проходимцам не мешала, не претендовала на корону. А страна бы как раз потеряла половину населения, если не больше, в отличие от соседей.

— Откуда нам ведомо, что было бы, а чего нет? — нахмурилась Маша. — Саш, это фантастика, писать, как было бы, если бы не. Ты всегда любил фантастику, это здорово. Но надо жить в реальном мире.

— Да, в реальном… — согласился я, без энтузиазма рассматривая кресты куполов собора.

— Да и… Не позволила бы Ксения шлюхой себя сделать! — фыркнула Маша. — Не тот она была человек.

Я не стал спорить. Ибо в истории «я» царевне не повезло. Несколько раз подряд не повезло — ряд несостоявшихся вариантов замужества, а после — шлюха, о которую новый царь вытирал ноги. А потом кто угодно вытирал, правда, в переносном смысле (хотя скорее всего не только). Но хотя бы не убили, как отца и брата. И неизвестно, что лучше.

Но здесь Ксения Годунова по сути родоначальница династии. Правившие до неё отец и брат — основатели, но она — первая царица, и после неё были исключительно царицы — сменилась эпоха. И я её прямой потомок, по самой высокой и главной линии. Да, сам я третий, вместе с Марьей, первую линию продолжит Ольга, но я и так хорошо устроюсь, и к власти уж точно не рвусь! Слишком там геморроя много, и подсидят — как два пальца об асфальт. Так или иначе, мы все — её потомки, и не дело это, оскорблять сколько раз пра-бабушку, даже в сравнении с миром, которого здесь не знают.

Спустились на ярус ниже. Боковой вход. Первыми вошли девочки охраны. Потом сама тётка Настасья — видно пошла вперёд, к боевой подруге, они втроём с царицей и матриархом в Уйгурии воевали (ага, Алла рассказала, хотя это явно не секрет, потому другие и не говорили — общеизвестно). Затем мы с провожающей. Внутри нас ждала другая, встречающая, в монашеской рясе с огромным крестом на пузе.

— Прибыли, отроки? — приторно, насквозь фальшиво, но протокольно улыбалась она.

— Прибыли, матушка, — склонила голову Маша.

— Да какие прибыли, матушка! — тяжело вздохнул я. — Одни убытки пока.

— Шутишь, царевич? — бесстрастно осведомилась встречающая. — Это хорошо. Мне сказали, что ты болезный на голову, но хорошо, что не сдаёшься, руки не складываешь, юморить пытаешься.

Сука! Я чуть не взбесился, но сам дурак. Так красиво меня идиотом ещё не выставляли. И так технично, что предъявить нечего. Надо завязывать с юмором в этих стенах. Тутошние тётки таких как я на завтрак пачками едят. Обитель матери-патриарха, тут такой змеючник, что простой смертный сдохнет от яда за пять минут нахождения! А я шутить пытаюсь.

— Стараюсь, матушка, — бесстрастно парировал наезд я и даже немного улыбнулся. — А можете ответить? Матушка-патриарх часто сама службу ведёт? — указал я в сторону, с которой доносился гул богослужения.

Мы находились в неких подсобно-вспомогательных помещениях, не в самом храме. В каких-то хоромах под главным молельным залом, ярусом ниже. Над нами шла служба, пели певчии, народ подпевал. А народа было так много, что фоновый шуб проходил сквозь стены. Здесь тоже пахло ладаном, воском, чем-то ещё, в целом атмосфера навевала благость, но я нутром ощущал, что вокруг не обитель добра, где тебя утешат, а серпентарий, где с удовольствием закопают. Так что не проникся.

— Та по праздникам, отрок. Но сегодня не праздник, сегодня матушка изволила отдыхать. Вас, вот, принимает. Кто первый, о ком доложить?

— Я первая! — подняла сестрёнка руку. — Ты, Саш, после всё равно гулять. А мне на занятия.

«А заодно первая с проблемами разделаешься»

— Так я не против, — пожал я плечами. — А присесть можно тут где-то? Только из больницы я, стоять тяжко. Тело ломит.

— Пойди, усади царевича в горнице, — кивнула головой встречающая провожающей. Та махнула головой и повернулась ко мне:

— Пойдёмте, ваше царское высочество. У нас специальная горница для гостей матушки. Чаю отведаете? Кофий есть заморский? Какао?

— А давай кофию, дева!

Машка проводила меня внимательным взглядом, после чего провожающая поманила её за собой в другую сторону. Одна из охранниц двинулась за мной, одна осталась на этом же месте.

Горница была небольшой, но богато обставленной. Оконце присутствовало, с витражом — то, что мы на условно минусовом ярусе не значит, что тут окна не нужны. Выходило на Москва-реку, по звуку слышу, но разобрать что там не представлялось возможным, оконце только свет пропускало. Скатёрки, ковры на полу и на стенах, занавеси — всё говорило о кричащей роскоши, но с изюминкой — претензией на скромность. Очень недешёвые вещи так были подобраны, чтобы создать ложное впечатление смиренной обители. Уважаю управление делами патриархата, так подобрать — дорогого стоит! Кофем меня угостили, и кстати, слово «кофе» тут исключительно «он», и слово это у местных прекрасно склоняется. Чёрный эспрессо в маленькой чашечке, к которому был подан стакан воды. Откуда-то я знал, что воду нужно пить до того, как начнёшь пить кофе, а не после, как считал «я» — память царевича во мне есть, просто индивидуальность воспоминаний выражена значительно хуже. Да ту же гитару взять — «я» ни бельмеса в музыке не шарил! Знал три «блатных» аккорда на моторике, без понимания нот и тонов. А я, не зная до этого гитару, концерт на кремлёвской стене устроил!

Часы у меня были крутые по любым меркам. Не швейцарские, английские, в этой реальности швейцарцы не смогли стать такой же по значимости нацией, как там. Их страна считается нищебродской частью Большой Германии, на стыке сфер влияния Франции, Вены и Милана. А вот наглы хоть и потеряли колонии, чуть ли не без боя отдав ведьмам Виргинию, Каролину и Мэриленд, но сохранили мощную промышленность, которая даёт им право оставаться в ранге сильных держав. До приставки «сверх» у них населения маловато, но в целом страна авторитетная. Так вот крутые английские часы, не промокаемые, с автоподзаводом и фосфоресцирующими стрелочками, показали, что беседа Маши и матушки