Берен и Лутиэн - Джон Рональд Руэл Толкин

class="v">И без труда сыскал следы —

Победоносны и горды,

Назад убийцы маршем шли

В пределы Северной земли,

Топча кусты, трубя в рога.

По следу злобного врага,

Как пес – за дичью, быстр и смел,

Шел Берен. Где родник темнел

(То Ривиль тонкою струей,

Излившись с пустоши глухой,

Нес воды в серехский тростник),

Головорезов он настиг.

Со склона ближнего холма

Он счел их всех: врагов – не тьма,

Но всех он перебьет навряд:

Велик достаточно отряд,

Разбивший лагерь у ручья.

Бесшумно, как в траве змея,

Поближе подобрался он.

Уже сморил уставших сон;

Разлегшись, пили вожаки,

И, ухмыляясь воровски,

Награбленному счет вели,

И по рукам трофеи шли.

Завистливо и алчно всяк

Косился на любой пустяк,

Что посрывали с мертвых тел.

Один кольцо в руках вертел:

«Чур, это мне! Гляди, братва,

Моя добыча какова!

Таких немного видел мир!

Сраженный мною Барахир

Его носил, стервец и плут!

Когда побасенки не врут,

Какой-то там эльфийский князь

Им наградил, не мелочась,

Лихого мечника. И что ж?

Он пал – на что подарок гож,

Раз Барахир уже мертвец?

Хоть от эльфийских от колец

Добра не жди, я утаю

Находку ценную свою,

Удвоив жалкий свой барыш.

Расстаться с перстнем? Нет, шалишь!

Мне Саурон наказал принесть

Кольцо – но у него не счесть

В казне сокровищ! Ей-же-ей,

Чем князь богаче, тем жадней!

Чур, про добычу ни словца!

Скажу, что не нашел кольца!»

Тут из-за дерева стрела

Взвилась – и речь оборвала:

С торчащим в горле острием,

Убийца рухнул вниз лицом,

Ухмылки не стерев. Стремглав,

Как беспощадный волкодав,

Ворвался Берен в стан врагов,

Двоих отбросив, заколов

Того, кто дал отпор ему,

Схватил кольцо, и вновь во тьму

Метнувшись, сей же миг исчез.

Истошный крик прорезал лес:

Звенели в нем и страх, и гнев;

Как волчья стая, озверев,

Убийцы кинулись вдогон,

Ломясь сквозь зарослей заслон,

Поднявши гвалт, и рев, и вой,

Ругаясь – и за роем рой

Пуская стрелы наугад —

Где тени и листы дрожат.

    Был Берен в добрый час рожден,

Над стрелами смеялся он,

Неутомим и легконог,

Любого обогнать он мог;

Как эльф, знал все пути лесов;

Броня работы кузнецов

Из Ногрода, крепка, светла,

От стрел владельца берегла.

    Был Берену неведом страх:

За доблесть в сечах и боях

Он был отмечен меж имен

Воителей былых времен.

Шел слух: прославится герой

В веках, как Хадор Золотой,

Как Барахир и Бреголас,

И паче них во много раз.

Теперь же свет небес померк

Для Берена. Скорбя, отверг

Он смех и радость; воевал

Не ради жизни и похвал,

Но чтобы Моргота бы смог

Его карающий клинок

Сколь можно глубже уязвить, —

Доколе горькой жизни нить

Не оборвется и доколь

Со смертью не утихнет боль.

Страшась лишь участи раба,

Он смерти вызов слал – судьба

Его оберегала. Толк

О дерзких подвигах не молк

И вновь надежду даровал

Тем, кто ослаб и духом пал.

При слове «Берен» люд в ночи

Опять тайком точил мечи

В подпольных кузнях; песен звук

Звенел в тиши – про меткий лук,

Про Дагмор, меч; и как герой

Бесшумно проникал порой

Во вражеские лагеря,

Чтоб там прикончить главаря;

Как загнан в угол, окружен,

Выскальзывал из сети он

И возвращался всякий раз, —

Под звездами в полночный час,

В тумане или белым днем.

Так пели без конца о нем —

О череде его удач:

Загонщик – загнан, пал палач;

Зарублен Горгол Живоглот,

На Ладрос учинен налет,

Друн выжжен; перебит отряд —

Десятка три мертвы лежат;

Бежали волки, как щенки,

Сам Саурон ранен в кисть руки.

Так Берен с вражеской ордой

Один вел беспощадный бой.

Его друзьями в трудный час

Надолго стали бук и вяз;

Пернатый и пушной народ,

Что рыщет, прячется, снует

В холмах и чащах без дорог,

За ним следил, его стерег.

    Но всяк мятежник обречен:

Могуч был Моргот и силен,

Не помнят короля грозней

Сказания минувших дней;

Болота, скалы, сосняки

Накрыла тень его руки —

Над той землей, темным-темна,

Тянулась все хищней она,

Назад отдернувшись едва.

Один враг пал – являлось два.

Мертва надежда, нет в живых

Мятежников; звук песен стих;

Рубили лес и вереск жгли,

И орды орков маршем шли;

Из края в край была страна

Шпионами наводнена.

    В кольце врагов, что с ходом дней

Сжималось туже и тесней,

Затравлен, помощи лишен,

Знал Берен: либо ныне он

Погибнет, либо, наконец

Покинув край, где пал отец,

Спасется, горы перейдя.

Истлеет славный прах вождя,

Покинут сыном и родней,

Вблизи от заводи немой,

И восскорбят над ним в тиши

Лишь Аэлуина камыши.

    Пришла зима. Ночной порой,

Сквозь неусыпных стражей строй

Прокрался Берен – он врагу

Помстился тенью на снегу,

Порывом ветра; скрылся он —

Захваченный Дортонион,

Немую Аэлуина гладь

Ему отныне не видать.

Смолк свист стрелы. Среди листвы

Не слышно звона тетивы;

Не преклонит главы изгой

На дерн и вереск голубой.

Безмолвен облетевший лес.

Созвездья северных небес, —

Огнь серебристый, что с высот

«Пылающий Шиповник» льет, —

Теперь ему светили вслед:

Лучи горят – его уж нет.

    Он к югу шел; на юг пролег

Путь, долог, труден, одинок,

Под сенью жутких