Берен и Лутиэн - Джон Рональд Руэл Толкин

беглецы из Дориата и Гондолина, эльфийский народ умножился в числе и окреп; и полюбили эльфы море, и стали строить прекрасные корабли, живя на самом побережье, под дланью Улмо. <…>

В ту пору ощутил Туор, что подкрадывается к нему старость, и не мог уже отрешиться от тоски по морю, что владела им; потому выстроил он могучий корабль, «Эарамэ», «Орлиное Крыло», и вместе с Идрилью отплыл на Запад, держа курс на заходящее солнце, и более не говорится о нем в преданиях ни слова. А лучезарный Эарендель стал владыкой народа Сириона и взял в жены прекрасную Эльвинг, дочь Диора; и однако ж не ведал он покоя. Два помысла сливались в его сердце воедино – в тоске по безбрежному морю: думал он уплыть вдаль следом за Туором и Идрилью Келебриндал, которые так и не возвратились, и мнил, что, возможно, удастся ему достичь последнего брега и, прежде чем истечет отмеренный ему срок, доставить Богам и эльфам Запада послание, что пробудит в сердцах их сострадание к миру и к горестям рода людского.

И построил Эарендель «Вингелот», «Пенный цветок», прекраснейший из кораблей, прославленных в песнях: корпус его сиял белизной, точно серебристая луна, весла покрывала позолота, серебром сверкали ванты, а мачты были венчаны драгоценными каменьями, словно звездами. В «Лэ об Эаренделе» многое рассказывается о странствиях его в бескрайних просторах океана и в незнаемых землях, во многих морях и на многих островах <…>. Эльвинг же оставалась дома и предавалась грусти.

Эарендель не отыскал Туора и в тот раз так и не добрался до берегов Валинора; и под конец ветра погнали его обратно на восток, и однажды ночной порой вернулся он в гавани Сириона нежданным, и никто не приветил его, ибо гавани стояли заброшенными. <…>

Сыны Феанора прознали о том, что Эльвинг живет близ устьев Сириона и по-прежнему владеет Наугламиром и прославленным Сильмарилем; и собрались они воедино, покинув охотничьи тропы в глуши.

Но народ Сириона отказался уступить драгоценный камень, что отвоевал Берен и носила Лутиэн, и ради которого убит был прекрасный Диор. Вот так вышло, что эльф вновь поднял меч на эльфа в последней, самой жестокой из братоубийственных битв: то было третье бедствие, порожденное злополучной клятвой; ибо сыны Феанора напали на изгнанников Гондолина и беглецов из Дориата, – и, хотя иные из народа братьев отказались сражаться в том бою, и нашлись и такие, что взбунтовались и пали от руки сотоварищей, защищая Эльвинг от своих же лордов, – все же братья одержали победу. Погиб Дамрод, погиб и Дириэль; из семерых оставались ныне в живых лишь Майдрос и Маглор; но последние уцелевшие эльфы Гондолина были либо уничтожены, либо вынуждены покинуть те места и примкнуть к народу Майдроса. И однако ж не добыли Сильмариль сыны Феанора; ибо Эльвинг бросила Наугламир в море, откуда не возвратится он вплоть до Конца; а сама прыгнула в волны, и приняла обличье белой морской птицы, и, стеная, полетела она прочь искать Эаренделя по всем побережьям мира.

Майдрос же сжалился над сыном ее Эльрондом, и взял его к себе, и заботился о нем и опекал его, ибо сердце его истосковалось и изнемогло под бременем страшной клятвы.

Услышав такие вести, Эарендель преисполнился горя и вновь поплыл на поиски Эльвинг и Валинора. И, как говорится в «Лэ об Эаренделе», добрался он наконец до Волшебных островов и едва не подпал под власть их чар; и вновь отыскал Одинокий остров, и Тенистые моря, и Залив Фаэри у границ мира. Там Эарендель единственным из людей высадился на бессмертный берег, и поднялся на чудесный холм Кор; и прошел по опустевшим дорогам Туна, где пыль бриллиантов и драгоценных камней осыпа́ла одежды его и обувь. Но вступить в Валинор он не дерзнул.

И выстроил Эарендель башню в Северных морях, куда порою слетаются все морские птицы мира; и неизменно горевал он по прекрасной Эльвинг, ожидая, что однажды вернется она к нему. А «Вингелот» вознесся ввысь на птичьих крыльях и поплыл в воздушных пределах на поиски Эльвинг – корабль чудный и волшебный, осиянный звездами цветок в небесах. Но Солнце опаляло его, и Луна гналась за ним по пятам; и долго скитался над землей Эарендель, мерцая, как летучая звезда.

Здесь сказание об Эаренделе и Эльвинг в исходном своем виде в «Квенте Нолдоринва» заканчивается; но позже, в ходе переработки этого последнего фрагмента, представление о том, что Сильмариль Берена и Лутиэн навеки канул в море, было коренным образом изменено. В переписанной версии говорится:

И однако ж не добыл Майдрос Сильмариль; ибо Эльвинг, видя, что все потеряно, а дети ее Эльрос и Эльронд захвачены в плен, ускользнула от воинов Майдроса, и с Наугламиром на груди бросилась в море, и, как все решили, погибла. Но Улмо вынес Эльвинг из пучины, на груди же ее сиял, как звезда, лучезарный Сильмариль; и полетела она над водой искать возлюбленного своего Эаренделя. И однажды, стоя в ночной час у руля, Эарендель заметил, как приближается она: точно белое облако, что стремительно проносится под луной, точно звезда, что сбилась с пути над морем, бледное пламя на крыльях бури.

Говорится в песнях, будто пала она с небес на палубу «Вингелота» без чувств, будучи на грани жизни и смерти, – столь быстр был полет; и Эарендель привлек ее к груди. Но утром изумленному взгляду Эаренделя предстала жена его в истинном своем обличье, погруженная в сон, и волосы ее падали ему на лицо.

Отсюда и далее сказание, представленное в «Квенте Нолдоринва» и существенно переработанное, в основном соответствует варианту «Сильмариллиона»; фрагментом из него я и завершаю историю, изложенную в этой книге.

Утренняя и вечерняя звезда

Немало скорбели Эарендиль и Эльвинг о том, что разорены гавани Сириона, а сыновья их – в плену, и опасались они, что детей предадут смерти – но не случилось того. Ибо Маглор сжалился над Эльросом и Эльрондом, и окружил их заботой, и привязались они друг к другу (хотя и трудно поверить в это), ибо сердце Маглора истосковалось и изнемогло под бременем страшной клятвы.

Но для Эарендиля не осталось более надежды в Средиземье, и в отчаянии вновь повернул он вспять, и не возвратился домой, но решил еще раз попытаться отыскать Валинор – теперь, когда рядом с ним была Эльвинг. Почти все время стоял он у руля «Вингелота», а на челе его сиял Сильмариль; и по мере того, как корабль приближался к Западу, свет самоцвета разгорался все