Берен и Лутиэн - Джон Рональд Руэл Толкин

class="p1">Диор же носил на груди Сильмариль, и слава об этом камне разнеслась далеко и близко, и вновь пробудилась ото сна бессмертная клятва.

Ибо, пока сей несравненный самоцвет носила Лутиэн, никто из эльфов не посмел бы напасть на нее, и даже Майдрос не дерзнул о том помыслить. Однако теперь, услышав о возрождении Дориата и гордости Диора, семеро скитальцев вновь собрались воедино и послали к Диору гонцов, требуя свое достояние. Но Диор отказался уступить им камень; и пошли они на него со всем своим воинством; так во второй раз эльф поднял меч на эльфа в смертоубийстве, самом прискорбном из всех. Там пали Келегорм и Куруфин, и темный Крантир, но погиб и Диор, и Дориат был уничтожен и не возродился более.

Однако ж Сильмариля сыны Феанора не получили; ибо верные слуги бежали от них, забрав с собою Эльвинг, дочь Диора; и спаслась она, и унесли они Науглафринг, и со временем вышли к устью реки Сирион у моря.

[В тексте несколько более позднем, нежели «Квента Нолдоринва», – в самом раннем варианте «Анналов Белерианда», – сюжет был несколько изменен: Диор возвратился в Дориат в то время, как Берен и Лутиэн еще жили в Оссирианде; а что случилось с ним там, я перескажу словами «Сильмариллиона»:

И вот однажды осенней ночью, в поздний час, явился некто и ударил в ворота Менегрота, требуя, чтобы провели его к королю. То был эльф знатного рода из числа Зеленых эльфов, спешное дело привело его из Оссирианда; и стражи врат проводили его в покои Диора, где король пребывал в одиночестве. Там, не говоря ни слова, посланец вручил королю ларец и отбыл. В ларце же лежало Ожерелье Гномов с оправленным в него Сильмарилем, и Диор, взглянув на сокровище, понял: сие – знак того, что Берен Эрхамион и Лутиэн Тинувиэль воистину умерли и ушли туда, куда уходит род людской, к назначенной им судьбе вне пределов мира.

Долго глядел Диор на Сильмариль, добытый, вопреки всему, отцом его и матерью из жуткой крепости Моргота, и горько скорбел о том, что смерть настигла их столь скоро.]

Отрывок из «Утраченного сказания о Науглафринге»

Здесь я отступлю от хронологии создания легенды и вернусь к «Утраченному сказанию о Науглафринге». Причина же такого отступления в том, что приведенный здесь отрывок – характерный образчик той пространной манеры изложения, исполненной наглядной и порою драматичной выразительности, что была присуща моему отцу на ранней стадии создания «Сильмариллиона»; но «Утраченное сказание» в целом изобилует ответвлениями сюжета, в контексте данной книги ненужными. Потому в тексте «Квенты» на стр. 254–255 вкратце рассказывается о битве при Сарн Атраде, Каменном Броде, а ниже приводится описание гораздо более подробное, заимствованное из «Утраченного сказания», включая поединок между Береном и Наугладуром, владыкой гномов Ногрода из Синих гор.

Фрагмент начинается с приближения гномов, во главе с Наугладуром, к броду Сарн Атрад, по возвращении из разграбленных Тысячи Пещер.

И вот добралось все это воинство [до реки Аскар], а построено оно было вот в каком порядке: первыми шли гномы, ношею не обремененные, зато во всеоружии, а посередь – многочисленный отряд тех, что несли сокровище Гломунда и сверх того немало прекрасных вещей, исхищенных ими из чертогов Тинвелинта; а за ними ехал Наугладур верхом на Тинвелинтовом коне: странное зрелище являл он собою, ибо у гномов ноги короткие и кривые. Двое гномов вели коня под уздцы, ибо шел он неохотно и нагружен был добычей. А за ними следовало налегке множество оружных воинов, и в таком порядке думали они перейти через Сарн Атрад в тот роковой день.

К утру достигли они ближнего берега, а в полдень все еще переправлялись длинными вереницами, медленно пробираясь вброд по мелководью стремительного потока. Здесь река расширялась и бежала по узким рукавам, загроможденным валунами промеж протяженных галечных отмелей и камней не столь крупных. И вот слез Наугладур со своего навьюченного коня и изготовился к переправе, ибо вооруженный авангард уже вскарабкался на противоположный берег – широкий, крутой, густо заросший деревьями; а из тех, кто тащил золото, одни уже ступили на твердую землю, а другие еще находились на середине реки; но оружные воины, прикрывавшие тыл, расположились ненадолго на отдых.

Внезапно отовсюду трубят эльфийские рога, а один [? выпевает] звончее всех прочих – то рог Берена, лесного охотника. И вот уж в воздухе мелькают тонкие стрелы эльдар, что бьют без промаха, и ветер не относит их в сторону, и ло! – из-за каждого дерева и валуна выпрыгивают внезапно бурые эльфы и зеленые и стреляют без устали из полных колчанов. Тут в воинстве Наугладура поднялись переполох и шум, и те, что уже переходили вброд, побросали свою золотую ношу в реку и в испуге бросились к ближнему и дальнему берегам, однако ж многих сразили безжалостные острия, и попа́дали гномы вместе со своим золотом в поток Ароса, пятная его прозрачные воды темной кровью.

И вот воины на дальнем берегу, [? втянутые] в бой, сплотив ряды, ринулись на врагов, но те проворно бежали пред ними, а меж тем [? прочие] по-прежнему осыпа́ли их градом стрел; так все новые гномы падали мертвыми, эльдар же почти не пострадали. И кипела та великая битва при Каменном Броде <…> поблизости от Наугладура, ибо хотя Наугладур и полководцы его отважно вели в бой своих воинов, им так и не удавалось схватиться с врагом, а смерть обрушивалась на их ряды точно ливень, пока те в большинстве своем не дрогнули и не разбежались, и звонкий смех эльфов эхом разнесся из конца в конец, и перестали эльфы стрелять, ибо развеселились, глядя, как удирают неуклюжие гномы и белые их бороды треплет ветер. Но не стронулся с места Наугладур в окружении нескольких сподвижников, и вспомнились ему слова Гвенделин[22], ибо, глядь, подступил к нему Берен, и отбросил свой лук, и извлек блистающий меч; а Берен среди эльдар отличался могучей статью, хотя в обхвате и уступал дородному Наугладуру из народа гномов.

И молвил Берен: «Защищай свою жизнь, коли сможешь, о кривоногий убийца, не то отниму я ее», – и даже Науглафринг, дивное ожерелье, предложил ему Наугладур, лишь бы позволили ему уйти невредимым, но ответствовал Берен: «Нет, его все равно заберу я, как падешь ты мертвым»; и с этими словами один ринулся он на Наугладура и его соратников и сразил стоящего впереди, а прочие разбежались под эльфийский хохот, и так Берен оказался лицом к лицу с Наугладуром, убийцей