Истина лисицы - Юлия Июльская

Путь завершится

Яркое солнце слепило и никак не давало рассмотреть фигуры, кружащие над ооми. Норико не очень-то и старалась, но наблюдение её умиротворяло. Во всяком случае, наблюдать сверху, как Хотэку и Киоко разминаются, было интереснее, чем смотреть на однообразный пейзаж горизонта.

Она ещё немного пощурилась, пытаясь разглядеть хоть что-то, но тщетно – солнце поднялось уже слишком высоко, так что Норико закрыла глаза и выдохнула, почти урча. Со шторма прошло несколько дней, на корабле уже все знали, кем являются Киоко и Иоши, и потому не особенно их доставали. Но сама она предпочла остаться в человеческом теле. Никто не видел бакэнэко – пусть и дальше не видит. Среди лис она тоже планировала оставаться такой – слишком многие кицунэ помнили её истинный облик, а напоминать о себе лишний раз не хотелось. Да, неудобно, но ничего, к этому быстро можно привыкнуть. А уши и нос, если они потребуются в Шику, легко спрятать под тёплым плащом, главное – не заглядывать всем подряд в лицо и не позволять задерживать на себе взгляд.

– Наслаждаешься теплом? – На лицо легла тень.

– Чего тебе, Кайто? – не открывая глаз, проворчала Норико.

– Не знаю, скучно. Хочешь, расскажу тебе, что у нас за десять лет произошло?

– Не особо.

– Я так и думал. – Тень задвигалась, зашуршала и уплыла с век – Кайто уселся рядом. – Ты же помнишь, мой корабль был едва ли не единственным…

– Кайто, – простонала она, – я так хорошо лежала в тишине.

– А потом другие ногицунэ решили, что это отличный способ заработка, – продолжил он как ни в чём не бывало. Проклятый лис, ведь и раньше так делал. – Но мы хотя бы честно зарабатываем, в отличие от вако.

– Вако? – лениво переспросила Норико. Он их, кажется, уже упоминал, но её не особенно интересовали лисьи проблемы.

– Вроде морских разбойников. Зачем покупать рыбу, если можно обворовать ооми в открытом море, а? – он усмехнулся. – Но я их не виню, сама понимаешь, в Шику сложно, если ты отрёкся от Инари.

Норико сдалась и открыла глаза:

– Всё ещё не понимаю, почему вы это делаете.

– Делаем что?

– Болтаете без умолку. – Она поднялась на локтях и взглянула на лиса. Тот выглядел подавленным. И чего это он? Рыбы в трюме завались, а в Шику – разгар времени смерти и дикий мороз. Денег получит немерено.

– Так сказал же: скучно, – пожал плечами он.

– Я не всерьёз спросила, знаю, что ты и вяленого лосося заболтаешь, если рядом никого больше не будет. – Она поморщилась и села. Ох, это надолго. – Отрекаетесь от чего? Инари – щедрая и заботливая богиня.

– Ага, заботливая, – он фыркнул и закатил глаза, – попробуй не выполнить парочку её правил – и всё, забудь о благосклонности.

– Тоже верно. – Она вспомнила, как именно живёт большинство населения Шику. – Но знаешь, кицунэ вроде принимают эти условия, им всё нравится, они выглядят счастливыми…

– Я кицунэ, Норико, – вздохнул Кайто. – И таких, как я, много. Мы просто хотим чуть больше свободы – и всё, мы неугодны. Нам недоступны те блага, что предлагает богиня. Нам недоступна жизнь с остальными, мы изгои в собственном обществе. Каково? Только потому, что у нас немного иное представление о мире? Только потому, что мы не хотим слепо следовать правилам?

– Слушай, Кайто, я могу попробовать тебя понять, но, честно говоря, мне это трудновато даётся… Ты же сам бо́льшую часть времени совсем не в своём лисьем облике. И этот второй у тебя есть лишь благодаря Инари.

– Ох, ну да, мы ведь просили нас создавать, это ведь не её прихоть.

– Ты бы предпочёл родиться лисом? Подумай дважды, ты бы не смог столько болтать!

– Норико, – Кайто вздохнул, – ты не понимаешь. Твоя богиня добрая, милосердная. Ей плевать, что ты делаешь. Самая несносная бакэнэко! Да я о тебе в Шику услышал задолго до того, как мы с тобой впервые встретились.

– И посмотри, где я сейчас.

– Действительно. Была одинокой скиталицей, которая не знала ни любви, ни себя, а теперь у тебя стая друзей и… Не знаю, что у тебя с тем крылатым? Вы вроде ладите, да?

– Ничего, – огрызнулась она.

– Уверена? Раньше ты проявляла больше интереса к… развлечениям, а сейчас даже не подошла ни разу. Ты изменилась, Норико.

– Чушь.

– И это хорошо, – поспешно добавил он. – Теперь ты знаешь, что такое любить. Ты знаешь, что такое опекать. Это приятное чувство.

– Тебе откуда знать? Сам-то вечный одиночка, разве нет?

Кайто усмехнулся:

– Какой же я одиночка с таким кораблём? Весь экипаж – моя семья. И я за них в ответе.

– Какие громкие слова для того, кто закрылся в каюте, пока те, за кого он взял ответственность, тонули в шторм!

– Злишься? – его улыбка обнажила клыки. Он словно приглашал поиграть, дразнился.

– Нет.

– Ну вот, – улыбка погасла. – Знаешь, почему я так поступил.

– Знаю. Глупо отправлять остальных следом, на верную смерть.

– Глупо. Но я рад, что ты выжила. Да и все остальные. Но тебе – особенно, – и снова эта улыбка.

– Ты что, заигрываешь со мной? – прищурилась Норико.

– А что, если да?

– А что, если… – она осеклась. В прошлый раз подобные разговоры всегда заканчивались одинаково – в его каюте. Но хотела ли она этого сейчас?

Норико посмотрела наверх. Хотэку усердно учил Киоко обращаться с оружием в полёте – кто бы знал, что и у моряков найдутся катаны, – но у той, судя по всему, никак не получался манёвр.

Что Норико останавливает? Киоко? Хотэку? А может, ей просто не до того? Может, просто неподходящее время? Так много всего навалилось… Да, точно, просто слишком много всего.

– Ты не хочешь. – Кайто откинулся на руки и тоже уставился в небо. – Знаешь, думаю, ты не поменялась. Думаю, ты просто наконец линяешь, сбрасываешь лишнюю шерсть, под которой скрывается настоящая Норико.

– Не было у меня никакой лишней шерсти. Что за чушь?

– Как скажешь, – опять эта его дурацкая улыбка. – Но такой ты мне нравишься больше. И всё же, – он медленно поднялся и отряхнул ладони, – Шику уже близко, скоро начнёт холодать, через пару дней войдём в Канрю. Если никто другой тебя не согреет, я всё ещё готов. – Он подмигнул и скрылся за мачтой.

Вот лис… Норико понадеялась, что на корабле есть запасные тёплые вещи. Потому что греться она намеревалась своими силами и очень надеялась, что в кошку превращаться всё же не придётся. Зря, что ли, так долго это тело терпит? Да и как-то свыклась уже. И смотрят на неё… Иначе. Кошку обычно не замечают. Могут