Молот Пограничья. Книга II - Валерий Пылаев

Давно — и еще как. Судя по следам на металле, в этом веке внутрь лазили только Катя с отцом, а в прошлом волота, похоже, не трогали вообще. Но когда-то он сражался с изрядной регулярностью — и не все схватки заканчивались для стального гиганта удачно.

— Ногу ему отрубили, что ли?.. — Я осторожно провел ладонью там, где у человека бы располагалась примерно середина бедра. — Видишь, тут металл внахлест идет, как обруч сверху. А с той стороны такого нет.

Следы ремонта стали своеобразной летописью, в которой остались чуть ли не все технологии этого мира, от самых простых и архаичных до запредельно сложных. Причем старше были именно вторые — тогда еще не забытое наследие Древних. Святогор получал свои раны столетиями, и столетиями же его чинили, как умели, чтобы снова отправить в бой.

Сменялись поколения князей, чья плоть и дух подчиняли машину, сменялись руки, которые держали инструмент. Какие-то узлы наверняка выбрасывали, какие-то добавляли, выковыряв из упокоенного в Тайге автоматона. Что-то соединяли со стальным каркасом или деталями брони, а что-то просто кидали внутрь, оставляя болтаться на трубках или стяжках из проволоки. Сотни лет волот копил в себе и таланты, и ошибки мастеров: ковка на ковку, крепление на крепление — будто шрамы от операций.

Не менялось только одно — сама суть машины. С самого первого своего включения до нынешнего дня металлический гигант существовал лишь с одной целью — сражаться. И пусть последний его сон длился чуть ли не два века подряд, я чувствовал — Святогор еще может подняться.

Чтобы снова шагать перед дружиной, принимая неуязвимой броней первый удар врага.

— Слушай, а мы… — Я на мгновение замялся, пытаясь правильно подобрать слово. А потом все равно сказал то, что пришло в голову первым. — Мы сможем его оживить?

— Я думаю — оживим! — В голубых глазах Кати вспыхнул азарт. — Только запчасти нужны. Движетели совсем закисли, их менять надо. Моторы, гидравлика… Кое-что из Пальцекрыла достать можно.

— Бери, — кивнул я. — Все, что надо. Если чего-то не хватает — говори.

— Еще инструмент нужен. Сверла, дрель. Тиски, набор крепежа, — Катя мечательно прикрыла глаза. — И сварочный аппарат неплохо бы.

— Надо — значит, купим. — Я поднялся на ноги и отряхнул колени. — Составь список, отнеси Полине… А лучше сразу Жихарю. Он что-нибудь придумает.

— Ага. Игорь… — Катя запрокинула голову, провожая меня взглядом, и вдруг нахмурилась. Ты вообще как себя чувствуешь?

— Нормально чувствую. — Я пожал плечами. — Как обычно. А чего?

— Да так. Выглядишь неважно. — Катя заерзала, устраиваясь поудобнее. — Синяки, лицо бледное. Сходил-ка бы ты к Полине, пусть посмотрит.

— Вы сговорились, что ли? — буркнул я. — Лицо как лицо.

Будь у Святогора на груди зеркало вместо брони, я разглядел бы свое отражение получше. Но то, что кое-как показывал тускло поблескивающий кресбулат, устраивало меня полностью.

Лоб, нос, рот. Два уха — вроде бы ничего особенного.

— Ну тогда поспи хотя бы, — вздохнула Катя. — Ты нам вообще-то еще нужен.

Внутри как-то сразу потеплело. Видимо, из-за того, что ничего приятнее от ее сиятельства вредины я не слышал за весь без малого месяц, проведенный на Пограничье.

Древняя боевая машина сумела сделать то, с чем не справились ни дядя, ни Полина, ни даже сама бабушка. Я взглянул на закрепленную на груди голову великана, и на мгновение показалось, что в пустых глазницах мелькнула хитрая искорка. За сотни лет сражений волот получил тысячи ран — и всякий раз его ремонтировали, поменяв пару деталей или залатав дыру в броне очередной пластиной из зачарованного кресбулата или стали. Век за веком оружейники и кузнецы стучали своими молотами, и Святогор возвращался в строй — еще крепче, чем был раньше.

Если очень захотеть — можно починить что угодно.

— Поспи… На том свете отосплюсь, Катюша. — Я протянул руку и осторожно потрепал сестру по макушке. — А сегодня у нас дело за Невой. И еще какое.

Глава 20

— Все, тормози. — Я взялся за ручку на дверце. — Дальше пешком пойдем.

— Ночью, через Тайгу? — тоскливо отозвался Жихарь. — Тут же еще километра два осталось. Можно проехать ведь… Зачем пешком?

— Затем, — отрезал я. — Лес вокруг, машину далеко слышно.

На этот раз я благоразумно решил не шуметь, хоть ради этого нам и предстояла не самая приятная прогулка. Большую часть пути от Великанова моста мы проехали по какой-никакой дороге, потом вдоль берега, но на этом месте пришло время попрощаться с «козликом» и прихваченным с бобриного хутора пикапом.

И немного пройтись на своих двоих.

Когда Жихарь заглушил мотор, тишина тут же навалилась со всех сторон. Такая густая, что, казалось, еще чуть-чуть — и ее можно будет потрогать. Я слышал даже стук собственного сердца, а тихое постукивание карабина на ремне о приклад где-то за спиной разве что не отзывалось эхом среди деревьев.

Звуки вернулись не сразу — я чуть ли не полминуты стоял, вдыхая холодный октябрьский воздух, и только потом услышал, как тихо плещется Нева примерно в полусотне метров. Как мерно поскрипывают сосны где-то наверху, и шелестит ветер среди гигантских ветвей. Для цикад уже стало слишком холодно, но свой голос в таежный хор вплетала другая живность — совы и еще какие-то ночные птицы.

Наверняка на охоты выбрались хищники и покрупнее пернатых — но, к счастью, их я пока не слышал.

— Ну, с Матерью. — Я закинул арбалет за спину и слегка подтянул ремень портупеи. — Проверьте снаряжение — и чтобы ничего не брякнуло!

Со всех сторон тут же раздалось сопение, сопровождаемое стуком, позвякиванием карабинов и пряжек и топотом: гридни приводили себя в порядок, готовясь идти через лес. У каждого здесь, от Ивана до старика Горчакова, хватало и своего опыта жизни на Пограничье, но я все равно осторожничал.

Слишком уж серьезную мы затеяли вылазку.

И слишком уж наглую. Дядя изо всех сил пытался убедить меня не лезть на рожон без надобности, но я уже давно устал сидеть в ожидании очередного удара — и решил ударить первым. И не по вотчине врага, которую наверняка защищала не только дружина, но и какие-нибудь охранные чары, а туда, где вполне мог справиться и крохотный отряд в полдюжины человек.

Особенно