Ключ Гидеона - Александра Торн

– Аллах милостив, – презрительно отвечал Аль-Сухран. – Можете есть ваше золото и векселя. Этого у вас в избытке.

С этими словами он снова поднес к губам кальян, что побудило Романте отступить еще ближе к балкону. Юноша оказался совсем рядом с распахнутыми дверями, створки которых были покрыты изящной резьбой, а вместо обычных стекол в широкие рамы были вставлены витражи, рассыпающие по полу и стенам многоцветные блики. Элио невольно залюбовался, тем более что две рамы были раздвинуты и свет в витражах преломлялся еще красивее; и тут вдруг в его руку ткнулось что-то плотное и острое. Юноша опустил глаза и увидел, как ему в ладонь тычется плотно свернутый крошечный конвертик, причем на нем слабо мерцал знак Бар Мирац.

Романте задохнулся от изумления и схватил конвертик. Знак тут же исчез, и юноша поспешил развернуть его, даже не задумавшись о том, что внутри может быть яд, отравленная иголка или какие-нибудь вредоносные чары. Но, к счастью, ничего этого в конвертике не оказалось. Там было только несколько строк, написанных на идмэ:

«Прошу, помогите! Аль-Сухран и предатели из числа дворцовой стражи держат эмира Анира дан-Улуджа и его семью в заложниках. Если вы служите мистеру Фоггу и мистеру Скотту, то ради дружбы, которая связывала их с покойным эмиром Улуджем дан-Гайей – помогите нам!»

Глаза у Элио вылезли на лоб. Он быстро оглянулся на консула, мистера Фогга и визиря, которые яростно дискутировали о заблокированных в гавани кораблях, и выскользнул на балкон. Там никого не было. Элио подошел к перилам, убедился, что стражи внизу нет, протянул руку над перилами и помахал запиской.

Вдруг листок стал нагреваться в его пальцах. Испугавшись, что ценная улика сейчас сгорит, юноша попятился от балкона. Но записка не сгорела – вместо этого на оборотной стороне стали появляться новые строки:

«Верные эмиру люди готовы вывести его величество и его жену. Мы пройдем через стену и выберемся на улицу Кахмит. Но нам нужно укрытие. Мы бы просили убежища в Рександретте, у мистера Фогга. Если вы готовы нас встретить в девять часов вечера на Кахмит и укрыть от визиря – то напишите “ДА”».

Элио прикрыл глаза. Времени на размышления не было – но если он сейчас согласится, то ведь это самое что ни на есть вмешательство в политику! Бюро влезет в нее по самые уши, если… а если он не сможет уговорить Уикхемов? А если мистер Фогг откажет? Что они будут делать?

С другой стороны – пока Аль-Сухран командует во дворце, никто не может предсказать, до чего он дойдет. Может, велит вырезать всех неверных! А в их число входят ведь и жители джилахского квартала – племена пустыни, в отличие от коренных жителей халифата, охотно принимали у себя джилахов. Но что, если у визиря и на эту проблему собственный взгляд?

Юноша достал из нагрудного кармана карандаш и вывел «Да». Записка после этого не исчезла и не сгорела, поэтому он спрятал ее в бумажник и вернулся в зал, где обстановка за эти несколько минут значительно накалилась.

– Я предоставлю вам, саид Фогг, право покинуть город на вашем корабле, – заявил визирь, – если получу от вас в подарок вот это прелестное создание! – и ткнул кальяном в сторону мисс Уикхем.

Диего издал приглушенный рык.

– Это моя племянница, – холодно ответил мистер Фогг.

– Значит, я оказываю вам честь большую, чем вы заслуживаете.

– Мы, риадцы, не дарим наших женщин как вещи.

– Да бога ради, – прошипел консул, – вы же упускаете шанс!..

Мисс Уикхем, которая была явно не в настроении с тех пор, как капитан Бреннон их покинул, выступила вперед, окинула визиря мрачным взглядом и процедила:

– Хотите заполучить меня в гарем? Да пожалуйста. Но клянусь Богом, вы об этом пожалеете!

Аль-Сухран гневно побагровел. Элио, видя, что дипломатические переговоры полностью провалились (а значит, и терять теперь нечего), схватил мистера Фогга за руку и чуть слышно шепнул ему на ухо:

– Уводите нас всех отсюда! У меня новости об эмире.

Мистер Фогг испытующе посмотрел на юношу, видимо, сомневаясь в его словах, но все же сказал, обернувшись к визирю:

– Полагаю, нам пора откланяться. Нам всем нужно время, чтобы обдумать сказанное. Мы все еще взываем к вашей милости и благоразумию, а также к доброму сердцу эмира, да продлит Аллах его годы.

«Он может нас не выпустить», – мелькнуло в голове Элио.

Диего подумал о том же, потому что выступил вперед, чтобы прикрыть мистера Фогга и сестру от солдат, если те вдруг бросятся. Но визирь, поразмыслив несколько секунд, кивнул и жестом велел стражникам открыть двери.

Никто не задержал их, и стража даже не воспрепятствовала их экипажам, когда они покатили к воротам.

Едва они пересекли мост, как мистер Фогг нетерпеливо воскликнул:

– Ну же, говорите!

Элио достал из бумажника записку и протянул ее негоцианту:

– Я был на балконе, когда кто-то с верхнего этажа бросил ее в меня. Она написана на идмэ, позвольте, я переведу.

Юноша прочитал записку, переводя на риадский, и заключил:

– В общем, эмир взят в плен в собственном дворце, что вполне объясняет, почему там, я имею в виду дворец, так безлюдно, и почему Аль-Сухран размахивает фирьями сомнительного содержания. Он, видимо, хочет привлечь на свою сторону народ или по крайней мере самые радикальные и озлобленные его слои, а конфискация кораблей или другого имущества иностранных купцов даст ему деньги.

– Вы слишком молоды для столь пространных политических рассуждений, – сухо сказал мистер Фогг. Элио вспыхнул от негодования. – Вполне вероятно, что это ловушка, в которую нас хотят завлечь, чтобы обвинить в каком-нибудь заговоре.

– А почему записка на идмэ? – вдруг спросил Диего. – Разве эмир или его советник не написали бы на своем родном – ну или на каком-нибудь из аданских языков, раз уж они обращаются к нам, иностранцам из Аданы?

– Но они бросили ее мне! – возразил Романте, уже совсем не чувствуя такой уверенности, как всего полчаса назад; вдруг мистер Фогг прав?

– Я понимаю, что ты выглядишь совсем как настоящий джилах. Но откуда эмиру или его визирю знать древний язык твоего народа?

Элио нахмурился.

– Вообще-то в числе советников покойного эмира были джилахи, – медленно произнес мистер Фогг и вдруг оживился: – Ходят даже слухи, что они есть среди самых доверенных лиц Улуджа дан-Гайи… то есть были среди них. По крайней мере личный врач эмира – джилах. Гм! Может, это он?

– Его могли заставить, – сказала Диана. – Хотя я не понимаю, зачем визирю это делать. Захотел