Ключ Гидеона - Александра Торн

вождях и эмирах племен пустыни. Экипажи делегации проследовали мимо свеженькой, еще не доведенной до конца колонны – в честь недавно усопшего эмира Улуджа дан-Гайи, который, как с некоторым удивлением прочел Элио, покинул мир всего месяц назад.

«А, черт! Нужно было внимательнее читать газеты!»

– А что случилось с прежним эмиром? – спросил Романте у мистера Фогга.

Негоциант сокрушенно покачал головой:

– Ужасная семейная трагедия. Халиф по каким-то причинам велел арестовать двух его старших сыновей, и они умерли в тюрьме. Эмира Улуджа хватил удар, когда он об этом узнал, и он скончался через несколько дней. Собственно, с тех пор мы и находимся в столь плачевном положении.

Они пересекли площадь, которую стража эмира расчистила от толп горожан, и достигли высоких ворот. Никакой изящной ковки – только массивное дерево и толстый слой металла. Забраться же по стене без лестницы и веревки смог бы разве что Диего в медвежьем обличье.

Разумеется, всадники в синем, стража эмира, остановила экипажи делегации. Когда один из офицеров заглянул в экипаж, где ехали мистер Фогг и агенты Бюро, то тут же уставился на Диану. Диего приглушенно заворчал, и Элио ткнул его носком ботинка в ногу. Ворчание оборотня опустилось на тон ниже, и, видимо, офицер понял намек: он перестал таращиться на блондинку и спросил у мистера Фогга:

– Зачем вы приехали?

– Нам хотелось бы побеседовать с эмиром, да продлит…

– Эмир не принимает, – отрезал офицер.

– Почему?

– По приказу мудрейшего Аль-Сухрана.

Мистер Фогг нахмурился. Элио быстро переглянулся с Уикхемами. Значит, эмир больше не хозяин в собственном же дворце?

Однако консул Марио Дзакконе, который ехал в первом экипаже, видимо, провел переговоры с эмирской стражей более успешно – офицер, который с ним беседовал, дал знак открыть ворота.

– Как бы мы там навсегда не остались, – процедил Диего. – Уж больно на тюрьму похоже.

Эмиры Таназара были весьма озабочены защитой от своих верных подданных и потому не только возвели вокруг дворца двойной ряд стен. К удивлению Элио, ров, который феодалы Аданы располагали снаружи своих замков, эмиры прорыли за кольцом стен. Так что выбраться из дворца наружу можно было только по подъемному мосту. С другой стороны, благодаря этому у обитателей дворца всегда была вода.

Заодно Романте понял, что балкон, который он принял за часть дворца, располагался на внешней стене, между двумя надвратными башнями и служил не столько для выступлений правителя, сколько для поливания кипящей смолой народа в случае, если они придет выразить недовольство своему государю.

Но зато внутри стен, за идеально ровной линией рва, лежал настоящий райский оазис – пышный сад с цветами и фруктовыми деревьями, окружающий белоснежный дворец эмиров, увенчанный куполами, перламутрово переливающимися под лучами солнца. От игры света и тени на тончайшей резьбе, что покрывала стены, как кружево, казалось, что весь дворец светится, словно жемчужина. Перед мраморной лестницей журчал каскад фонтанов, а в саду пели птицы.

Единственное, что портило этот райский образ – огромное количество стражи в синем. Солдаты эмира следили за делегацией, как коршуны – за стайкой зайцев, и Элио наконец понял, почему Бюро – вне политики. Он уже пожалел, что не отговорил Уикхемов вмешиваться в это дело.

Но было поздно – двери дворца распахнулись, и консул вместе с самыми уважаемыми людьми Рександретты последовал за слугами на аудиенцию к визирю Аль-Сухрану. Агентам и секретарю Бюро ничего не оставалось, кроме как пойти за ними.

Дворец эмира внутри был так же прекрасен, как и снаружи – у предков Анира дан-Улуджа, нынешнего эмира, был изысканный, тонкий вкус, и их обитель не уступала, а может, даже и превосходила красотой иларские палаццо.

Элио не мог удержаться и вертел головой, как птица, восхищенно рассматривая ковры, мозаики, резьбу и необычной формы окна, свет из которых лился так, чтобы его игра оживляла резные и мозаичные узоры, так что казалось будто они движутся.

И тем не менее, в этом прекрасном месте, в этом удивительном дворце почти не было ни души – не считая стражи везде и всюду да пары слуг, которые провожали делегацию к визирю.

Элио тронул Диего за локоть и шепнул:

– Почему тут почти никого нет?

– Не знаю. Может, визирь нам скажет?

Аль-Сухран ждал купцов в просторном зале на вершине одной из башен. С большого открытого балкона веял сухой ветерок, доносящий запах трав и цветов из сада. Сам визирь восседал на низком широком диване и при виде делегации даже не шелохнулся. Он молча наблюдал, как консул и уважаемые негоцианты приближаются к черте, проложенной синей плиткой на белом полу, и кланяются. Только когда визирь увидел Диану, его лицо оживилось, и он подался вперед, беззастенчиво разглядывая девушку.

«Старый хрыч! – возмущенно подумал Элио. – Да ему уже за шестьдесят, а все туда же!»

– Досточтимый визирь, – начал консул Дзакконе, – надеюсь, ваши дни текут мирно и…

– Короче, – оборвал его Аль-Сухран и поднес к губам трубку кальяна.

По залу потек аромат, от которого у Элио тут же засвербело в носу, и юноша стратегически отступил к балкону.

– Мы видели вашу фирью, досточтимый, – сказал мистер Фогг. – Мы бы хотели узнать, означает ли она то, о чем мы подумали?

– Мне неизвестны ваши мысли.

– Вы запрещаете нам торговать с подданными его величества эмира и задерживаете под угрозой ареста и конфискации все наши суда.

– Так и есть, – покачал бородой визирь.

– Мы много лет сотрудничали в мире и полном согласии, – скорбно заявил консул, – однако сей жест едва ли говорит о мире и тем более – о согласии. Мы чем-то прогневили его величество эмира?

– Нет, – с усмешкой ответил Аль-Сухран.

– Тогда в чем же дело? Разве мы платим недостаточно мирикальи? – воскликнул консул. – Но ведь этот вопрос всегда можно обсудить!

– Деньги, – процедил визирь. – Вы, неверные, думаете только о деньгах! Как бы выманить у этих дикарей последнее их достояние и утащить в своих сундуках и векселях к себе, оставив нас в нищете и голоде!

«Какая ужасающая нищета», – подумал Элио, озираясь по сторонам. Тем не менее, он чувствовал, что в словах визиря есть резон. Рександретта процветала явно не потому, что занималась благотворительностью.

– О, ну сейчас мы выплачиваем вам в среднем пятнадцать процентов от всех сделок и доходов, хотя покойный эмир ввел некоторую градацию для негоциантов из разных…

Глаза визиря гневно сверкнули.

– Речь сейчас идет уже не о деньгах, досточтимый, – заявил мистер Фогг, жестом приказав консулу заткнуться. – Вы полностью запретили нам торговать с вашими подданными. И если вы не смягчите вашу фирью, то мы попросту умрем