Берен и Лутиэн - Джон Рональд Руэл Толкин

зловещий вой

Пещеры в камне под горой,

И эхом рык гремел средь скал.

Из них щенка Враг отобрал

И выкормил его с руки,

Бросая лучшие куски,

От плоти эльфов и людей, —

И вскоре в конуре своей

Волк не вмещался; на полу

Лежал он, вглядываясь в мглу,

У трона Моргота; теперь

Ни балрога, ни орка зверь

На шаг к себе не подпускал.

На славу волк попировал

Под мрачным троном, теша злость,

Сжирая плоть, глодая кость.

Там чары пали на него,

Преображая естество:

Пасть – что огонь, как угли – взгляд,

Дыхание – могильный смрад, —

Он стал огромней и страшней,

Чем звери чащ или полей,

Чем твари ада и земли,

Что в мир когда-либо пришли;

Пред ним склонился, в свой черед,

Клан Драуглуина, волчий род.

    В легендах Кархаротом он,

Утробой Алой наречен;

В ту пору зверь из адских врат

Еще не вырвался, объят

Безумьем; там, где грозный свод

Навис во тьме, он стережет

И ждет: не меркнет ни на час

Багровый свет горящих глаз,

Разверста пасть, оскален клык —

Чтоб не пробился, не проник,

Неслышной не прошел стопой

В чертоги Моргота – чужой.

    Но, ло! – приметил страж – во мгле

Мелькнула тварь; припав к земле,

По хмурой пустоши ползет;

Вот замерла – и вновь вперед

Рванулась, с виду – волк, избит,

Устал, измучен, зев раскрыт;

Над волком, распахнув крыла,

Летучей мыши тень плыла.

Подобных тварей в замке том

Немало: тут им кров и дом;

Но неспокоен страж; смущен

Предчувствием неясным он.

    «Что за кошмар, страшней, чем ад,

Поставлен Морготом у врат

От чужаков стеречь порог?

Немало мы прошли дорог,

Чтоб смерть сама в конце пути

Нам к цели не дала пройти!

Но от начала наш поход

Надежды не сулил. Вперед!»

Так Берен обреченно рёк,

Замешкавшись на краткий срок,

Вервольфьим взором разглядев

Издалека разверстый зев;

И вновь в отчаянье спешит

Меж ям, что рассекли гранит

У Ангбанда, у черных скал, —

Где встарь Король Финголфин пал.

    Вот двое подошли к вратам.

Страж, недоверчив и упрям,

Рыча, метнул недобрый взгляд,

И эхо дрогнуло у врат:

«Лорд клана, мой тебе привет,

О Драуглуин! Не вел твой след

Давненько в здешние края!

Своим глазам не верю я!

Чудней не знал я перемен:

Днесь ты усталостью согбен,

Измучен, – встарь, исполнен сил,

Сквозь дол и чащи ты спешил,

Все сокрушая на пути!

Что, трудно дух перевести,

Коль в горло, остры и крепки,

Вонзились Хуана клыки?

Что за счастливый произвол

Тебя живым сюда привел,

Коль Драуглуин ты впрямь? А ну,

Дай на тебя вблизи взгляну!»

    «Как смел ты, выскочка-щенок,

Посланцу преградить порог?

От Ту, сокрытого в лесу,

Я вести спешные несу.

Прочь! Я ль войду; ты ль, страж ворот,

Ступай, скажи про мой приход!»

    Тогда поднялся стражник врат,

И злобно вспыхнул мрачный взгляд.

Волк заворчал: «О Драуглуин,

Коль это ты, входи – один.

Но что за странный силуэт,

Таясь в тени, крадется вслед?

Крылатых тварей здесь не счесть,

Но мне известны все, что есть.

А эта – нет. Вампир, постой!

Мне не по вкусу облик твой

И род твой. Отвечай, велю:

Что за забота к королю

Тебя, крылатый ты червяк,

Ведет? Ручаюсь, что пустяк!

Не будет дела никому,

Войдешь ли, нет ли, я ль возьму

Да раздавлю тебя, как моль,

Иль крылья съем – вползи, изволь!»

    Свирепый страж шагнул в проем;

Взор Берена сверкнул огнем,

Шерсть дыбом поднялась: преград

Не ведал дивный аромат

Неувядаемых цветов

Из Валинора, из краев,

Где длится вечная весна,

Где с травами обручена

Дождей искристая капель.

Там, где прошла Тинувиэль,

Зверь гнусным, дьявольским чутьем

Не мог не ощутить кругом

Чудесный этот фимиам —

Каким бы ни предстал глазам

Обманный облик, чар покров.

То Берен понимал, готов

У адской бездны на краю,

Дать бой – и умереть в бою.

Во взглядах – ненависть и гнев,

Два недруга, освирепев,

Воздвиглись грозно у ворот —

Лже-Драуглуин и Кархарот.

Как вдруг – о чудо! – дивный дар

Проснулся в деве: силу чар

Богов из Западных земель

Вдруг обрела Тинувиэль.

Она наряд вампира прочь

Легко отбросила; сквозь ночь

Так ласточка взлетит в восход;

Каскадом серебристых нот

Высокий голос зазвучал —

Так труб невидимых хорал

Пронзает сердце, чист, звенящ,

В прохладных нефах утра. Плащ,

Руками сотканный, как дым,

Как вечер, маревом густым

Объявший землю, лег волной

На очи чудища, покой

Даря ему, и тень, и сон,

Мерцаньем звездным озарен.

    «Измученный, злосчастный раб,

Усни, пади – бессилен, слаб,

Вниз – отрешившись от страстей,

От глада, боли и цепей,

В забвенье вне границ и дна,

В бессветный сумрак, в омут сна —

На краткий час – взываю я! —

Забудь о пытке бытия!»

    И взор померк, и торс обвис;

Зверь рухнул – так валится вниз

Бык, заарканенный петлей.

Нем, неподвижен, часовой

Простерся – молния подчас

Так сокрушает древний вяз.

* * *

    Во тьму, где в скалах гаснет звук,

Где смертью дышит все вокруг,

В чудовищный подземный склеп,

Где правит ужас, нем и слеп,

Вниз, по извивам галерей,

Вниз,