Печать Кощея - Анастасия Дёмина

яйцом и зелёным луком и один сладкий с яблоком, Костя отошёл к чайнику и, размешивая сахар в чае, огляделся.

Его взгляд притянула тёмно-синяя дутая куртка с серебристыми светоотражающими вставками. Игорь после третьего этапа ни с кем не разговаривал, сразу юркнул в тент и теперь сидел один за самым крайним столом. Весь его вид не располагал к дружескому общению, но Костя, недолго поколебавшись, всё же шепнул Кате, что сядет с Игорем. Катя вскинула голову и открыла рот, но Костя не стал дожидаться расспросов и, взяв свой стакан с чаем, решительно направился к крайнему столику.

С того их разговора на детской площадке пару дней назад ему не давала покоя одна мысль, занозой засевшая в мозгу. Она так ему надоела, что Костя был даже согласен услышать в ответ грубость за то, что суёт нос не в своё дело, лишь бы её заглушить.

Делая вид, что его ничуть не задевает прищуренный взгляд богатыря, он поставил на стол тарелку со стаканом и, отодвинув стул, сел.

– Что ты тут забыл? – немедленно ощерился Игорь.

– Мы в одной команде, – не придумал ничего лучшего Костя, старательно рассматривая пирожок в своей руке.

– И? Никто здесь командами не сидит, – не отступал Игорь.

Быстрый взгляд вокруг подтверждал его слова. Только Жанна о чём-то шепталась с Дианой – зная, как жар-птица ненавидит проигрывать, Костя не сомневался, что они строили планы, как вывести свою команду с последней строчки в лидеры. И ещё Толя сидел с Борей, Артёмом и Колей, что-то со смехом обсуждая.

– Да, в основном сидят семьями, – рассеянно проговорил Костя, раздумывая, как бы подступиться к неприятной теме.

Игорь как-то странно на него посмотрел и вернулся к своей сосиске в тесте. В неровном свете ламп у него снова стали заметны синяки под глазами и общая бледность, проступившая под сошедшим уличным румянцем.

– Не думал, что ты придёшь на старты, – вырвалось вдруг у Кости, и он мысленно поморщился.

С ним часто так бывало: когда он не мог сразу выразить свою мысль и уходил внутрь себя, чтобы подобрать правильные слова, его язык, лишённый надзора, выплёвывал первую попавшуюся фразу, которую и озвучивать-то не стоило.

Игорь, не глядя на него, дёрнул плечом и, прожевав, сказал:

– Тётя Ника с тётей Светой всегда классные призы вручают, на них весь посёлок скидывается. Подарочные сертификаты разные, в книжные или магазины одежды, видеоигры, девчонкам – всякие кремы и тоники. Они примерно знают, чем каждый из нас увлекается, и стараются угодить. Марку, – он кивнул на домового, вокруг которого хлопотала тётя Поля, уговаривая съесть ещё пирожок, – наверняка новый конструктор подарят, он обожает их собирать.

Костя ненадолго отвлёкся от своих размышлений. Он не задумывался о призах участникам: Катя о них упоминала, но он полагал, что речь о какой-нибудь ерунде вроде брелоков, наборов ручек и торте для победителей. Интересно, что могли приготовить для него?

Легонько тряхнув головой, Костя опустил половинку пирожка на тарелку и выпалил:

– Почему ты не позвал к себе на каникулы друзей?

Последний кусок сосиски в тесте на секунду замер в воздухе перед открытым ртом Игоря, затем он всё же сунул его за щёку и начал медленно пережёвывать.

– В смысле? – невнятно пробормотал он, не глядя на Костю.

– Я про Гену и Арсена. Ты все каникулы один дома, ну, не считая Анны Прокофьевны, и я подумал, может, тебе папа не разрешил…

– Может, и не разрешил, – буркнул Игорь.

Костя, видя, как он слегка втянул голову в плечи, подбираясь всем телом, точно готовясь дать отпор, мысленно взвыл от досады на самого себя: он совсем не это хотел сказать! А попытки осторожно подобраться к интересующей его теме лишь подливали масла в огонь неприязни богатыря.

Он уже почти отчаялся, когда Игорь неожиданно тихо добавил:

– Да и с чего мне их звать?

Костя ухватился за эти слова как за спасительную соломинку:

– Но ведь… они же твои друзья?

Игорь медленно – он теперь всё делал нарочито медленно, будто вымерял не только каждое своё слово, но и движение – поднёс ко рту бумажный стакан с почти остывшим чаем и глянул на Костю поверх края. Его голубые глаза смотрели настороженно и с вызовом, но в то же время будто что-то в нём высматривали.

– Кто сказал?

Внутри Кости неприятно ёкнуло. Он сглотнул, но взгляда не отвёл.

– А разве нет?

Игорь откинулся на спинку стула, изображая полнейшее безразличие, но его выдавала рука, легонько постукивающая почти пустым стаканом по столу.

– Не знал, что друзья – это те, кто, пока тебя нет в комнате, портят твои тетради, чтоб ты потом полночи переписывал домашние задания. Или пачкают твою одежду, чтоб ты заколебался её вручную отстирывать, потому что Амина Рашидовна и так уже косится из-за того, сколько ты вещей в стирку сдаёшь. Или берут твои вещи без спроса и отдавать не торопятся. И всё это втихушку, пока никто не видит, а в остальное время ведут себя как ни в чём не бывало, притворяются, что всё нормально.

Процедив последнее слово, Игорь стиснул зубы, будто силой принуждал себя замолчать, и, отвернувшись, поднёс ко рту стакан. На его щеках вспыхнули неровные красные пятна то ли стыда, то ли злости.

Костя быстро вдохнул. Он не стал уточнять, когда это началось, это и так было очевидно: после случившегося в музее. Хотя подробности тщательно скрывались, тем не менее они моментально стали известны всему лицею, и у всех возникло стойкое подозрение, практически уверенность, что Игорь на самом деле не именной богатырь илья-муромец, а базисный.

Костя негромко спросил:

– Но ты же просил их перестать?

Когда Игорь снова посмотрел на него, Костя получил подтверждение тому подозрению, что преследовало его последние дни. Ещё тогда, на детской площадке, ему привиделось что-то смутно знакомое в выражении глаз богатыря, но лишь вечером, чистя зубы в ванной Ланских, Костю вдруг осенило, где он уже видел похожую едкую смесь злости, обиды, растерянности и боли от предательства. В своих собственных глазах в те дни, когда он по указке Антона воровал у посетителей торгового центра, потому что Ромка, желая выслужиться перед крутым новеньким, выболтал секрет друга.

– Просил, – глухо произнёс Игорь. – По-хорошему просил. И знаешь, что эти мои «друзья» мне ответили? Что, если я пожалуюсь учителям, они скажут, что я всё это время над ними измывался, заставлял прислуживать, а они боялись признаться, потому что я же илья-муромец. Был, – добавил он, и его голос едва заметно дрогнул. После секундной паузы