Компания «Охотники на монстров» - Ларри Коррейя

Пока я плавал, мои товарищи времени зря не теряли: все умертвия были порублены на суповой набор. Пара серых рук пыталась еще ползти, отрубленные головы скалились, таращась на нас. Над палубой кружила вертушка, и – внезапно – рация моя еще работала.

– Я сняла парочку по правому борту. Теперь все чисто, – сказала в эфир Джули. – Связь со штумовой группой потеряна. Я спускаюсь.

Вертолет завис прямо над нами, из люка свесился трос, и Джули, отстегнув страховку, соскользнула по нему и бросилась к нам, пригнувшись, чтоб не сносило ветром. Вертушка тут же набрала высоту и пошла на разворот.

– Еще двадцать минут – и нужна дозаправка! – крикнула Джули. – Все живы?

– Нормально, – доложила Холли. Мы кивнули.

Легкие вдруг снова взбрыкнули, я упал на колени, кашляя и задыхаясь, но приступ быстро прошел.

– Отлично, – заявил я, отдышавшись, и с фальшивой ухмылкой показал два больших пальца.

– Отлично. Идем внутрь, – распорядилась Джули, вынула наполовину пустой магазин своей пристрелянной М14 и заменила на полный. – Штурмовая группа уже несколько минут не выходит на связь. Скорее всего, им нужна помощь. Выдвигаемся.

Она потрусила к спуску в недра огромного судна, словно к пасти гигантской твари. Мы послушно побежали за ней. Может, салаги и не готовы были к жестокой рукопашной с монстрами в узких коридорах – неважно. Мы шли спасать своих. Да и Джули вроде бы знала, что делать.

– Возьмите гранаты, но бросайте осторожно. Мы спускаемся в стальную трубу, ударная волна от взрыва может вас убить. Не поливайте дробью, будет рикошетить. Следите, куда направлено дуло, где стоят остальные. Никакого огня. Корабль, конечно, металлический, но все тут легковоспламеняемое, а пожар на судне нам все осложнит. Если что-то движется и вы поняли, что это нежить, – стреляйте. Вопросы?

Мы промолчали, но у самой железной двери Джули поймала Холли за ремешок и внимательно взглянула в глаза.

– Там будет темно, Холли. Как в яме. Ты справишься? Если не готова, не надо.

– Я в порядке. Ненавижу вампиров, пошли, завалим парочку ублюдков, – зло ответила она.

Джули с улыбкой кивнула. Понятия не имею, что это все значило.

– Идем быстро, у дверей не задерживаемся, каждый угол не проверяем. Только вперед. Смотрите на потолок, на решетку пола. Ли, ты замыкающий – следишь, чтоб никто не подобрался сзади. Я иду впереди, за мной Питт, Трой и Ньюкасл. Все понятно?

– Есть предложение, – отозвался я. – Я пойду первым.

– Почему?

– У меня дробовик, а у тебя снайперка с прицелом. Плюс меня не жалко, а вот если ты погибнешь, остальным не выжить. – Я не благородного рыцаря изображал. Просто на ближней дистанции дробовик длинную винтовку с оптикой уделывает на раз-два.

Джули задумалась на секунду и кивнула.

– Питт идет первым, потом я. Вопросы?

Наверное, логичнее было бы поставить после меня ребят с пистолетами-пулеметами, но я понимал, что Джули не уверена, что сможет здесь как следует стрелять.

Мы затихли, готовясь к спуску. Трой бормотал молитву, Ли, закрыв глаза, делал дыхательные упражнения. Холли хищно ухмылялась. Я в очередной раз проверил, заряжен ли пистолет, на месте ли запасные магазины и нож. Мое купание в океане хотя бы смыло слизь умертвий. Остальные салаги были в ней по уши.

Джули хлопнула меня по мокрому бронику.

– Идем.

* * *

На верхнем ярусе еще горели флуоресцентные лампы, но вот ниже пришлось активировать монокуляры ночного видения в шлемах: кто-то или что-то старательно выбило каждую лампочку. Стекло так и хрустело под ботинками, пока мы быстро продвигались по узким стальным коридорам. У меня на дробовике была пара фонариков: один суперяркий, другой неуловим для человека, но для прибора ночного видения все освещал зеленым светом. У остальной команды на пушках тоже горели инфракрасные фонарики. Тепловизоры мы оставили на палубе: нежить через них не увидишь, она вся комнатной температуры.

Не сбавляя темпа, мы прошли камбуз. Все это время я держал дробовик в полуготовности, прижав локти к телу, чтоб не стукаться о стены. На камбузе царила разруха: недоеденный обед гнил в тарелках, все стены забрызгало какой-то жижей – через прибор ночного видения я не мог понять, что это, но чуйка мне подсказывала, что так разлетается кровь из артерии. Я случайно пнул пустую винную бутылку и она, гремя, улетела пол стол.

Двери представляли собой люки, которые задраивали в случае опасности, поэтому мне постоянно приходилось пригибаться. Но хотя бы все они были открыты.

Издалека по коридорам и трубам прокатилось эхо выстрелов. Хороший знак: наши еще живы. Мы двинулись быстрее.

По чертежам, которые надо было запомнить до высадки, выходило, что нужно спуститься по лестнице, пройти через какие-то помещения, потом через длинный коридор – и окажемся над машинным отделением…

Бам!

Нас тряхнуло – весь корабль завибрировал от взрыва, зазвенели, трясясь, ложки-вилки на камбузе.

– Бомба? – спросил Трой.

– Трудно сказать, – ответила Джули.

– Надеюсь, мы не потонем… – проворчал Ли.

Грохоча по металлическим ступенькам, мы сбежали на следующий ярус – нафиг теперь скрытность. Я завернул за угол и оказался в узком длинном жилом кубрике. Прижав приклад к плечу, я двинулся между рядами двухъярусных коек, подсвечивая путь фонариком. Везде валялись одеяла и мусор, прилепленные к стенам картинки из порно-журналов в зеленом свете выглядели странно и неестественно. А еще мест, чтобы прятаться, было хоть отбавляй. Я вдруг почувствовал что-то и вскинул кулак, командуя остановиться.

Джули, со снайперкой наготове, подошла ближе, я чувствовал ее дыхание. Грохнуло железо – кто-то из команды запнулся о порог. Мы были в кубрике не одни, я точно это знал.

Но ничего не происходило.

Мы принялись водить фонариками по стенам, а я все не мог понять, почему так уверен, что нас кто-то поджидает. Джули, кажется, тоже это чувствовала.

– ПНВ отключить. Белый свет, – скомандовала она.

Я отвел монокуляр и включил фонарик на дробовике, остальные тоже последовали приказу: пять лучей яркого белого света ударили по сторонам.

Тут такая штука. У монокуляра есть преимущества перед обычными ПНВ, но и свои недостатки тоже имеются. Преимущество в том, что зрачок «свободного» глаза расширяется, приспосабливаясь к темноте, а для глаза с монокуляром мир выглядит освещенным зеленым светом. Наш удивительный мозг совмещает освещенную и неосвещенную картинку, и получается, что зрение усиливается электроникой, но при этом один глаз все равно привыкает к темноте, что критично, если монокуляр вдруг отвалится, например.

А вот если у вас обычный ПНВ и он вырубится в самый неподходящий момент – кранты, придется ждать, пока глаза не привыкнут к