Хайо, адотворец - Мина Икемото Гош

class="p1">– Господин, вы могли бы сами отдать его Коусиро.

– Нет, лучше ты. Он много раз слышал от меня один и тот же совет и не простил за сожжение рефлексографий. Кстати, где ты это взяла? – Хайо замялась, и Волноходец сухо добавил: – Сняла с трупа Дзуньитиро?

– Да.

Он вновь рассмеялся:

– Адотворец во всей красе.

Хайо убрала письмо в сумку. Она тщательно проверила, все ли осталось на своих местах. Конверт, который оставила Ритцу в кассе, тоже был вскрыт, однако Декларация от Полевицы осталась нетронутой. Похоже, Боги Столпов действительно не вмешивались в дела друг друга.

Волноходец тяжело вздохнул:

– Остается вопрос, кто все-таки принес яшиори на площадь. Явно не призрак, потому что для такого нужен разум. И точно не ты, дорогуша, потому как ты не сможешь оживить куклу, про которую говорили офицеры. Получается, остается один кандидат. – Волноходец покрутил в пальцах прядь волос. – Ятцухата-но-Микото. Этот угасающий бог войны.

– Он все время был рядом со мной. Вряд ли он мог что-то сделать, – сказала Хайо. Это правда. Руки Хатамото были постоянно на виду и все время чем-то заняты.

– Так говорит и Амэ-но-Иваба-но-Микото. Да, да, – пояснил Волноходец, когда увидел, как вытаращилась Хайо. – С ней мы тоже поговорили. Она плохо слышит, зато прекрасно видит и ничего не упускает из поля зрения. И все сходится к единому выводу: тот, кто накачал Тодомэгаву яшиори, может быть где угодно и прятаться в тенях Оногоро. – Волноходец сжал губы, и его передернуло. – Так что же мы скажем его брату, если вообще решим ему что-либо говорить?

– А почему не говорить? – Хайо не понравилось услышанное. Очень уж многое скрывали от Нацуами. – Вряд ли его можно подозревать. Нацуами не смог бы оживить куклу…

– Я гораздо больше знаю о способностях Нацуами, чем ты, адотворец, и гораздо лучше осведомлен о его природе и уме, – заметил Волноходец с мрачной напряженностью грозовой тучи. – Скажи Нацуами, что бог – или человек незаурядных способностей, – который отравил его брата, до сих пор где-то на острове, что он, по-твоему, сделает, дорогуша? Он пойдет искать! Начнет рыскать по всему Оногоро! Будет встречаться с людьми и устанавливать эн! Мы его не остановим. Единственный, кто мог успешно держать его на привязи, сейчас витает в Межсонье!

Машина в углу комнаты звякнула. Волноходец растворился в воздухе и материализовался уже возле нее. Взял поднос со свеженькими пилюлями.

– Идеально.

– Господин, я не хотела бы вас обидеть, но… – Хайо прочистила горло и наконец произнесла то, что ее все это время волновало: – Хатамото-сан даже имя Нацуами не произносит, потому что боится подвергнуть опасности своих приверженцев. А вы…

– А я смело называю Нацуами по имени, при том что сторонников у меня тысячи? Так и есть, – гордо ответил Волноходец. Потом встряхнул поднос с таблетками. – Я произношу это имя и не боюсь рисковать. Все потому, дорогуша, что я и не рискую. Я Бог Столпов Оногоро, а не угасающий божок войны. И уж с одной павшей аномалией я справлюсь, особенно с учетом того, что эта аномалия – все, что осталось от старого друга. Пусть даже, по его мнению, мы совершенно не знакомы. – Он вдруг внимательно посмотрел на Хайо. – В отличие от вас.

– Господин, я встречалась с Нацуами всего дважды. Мы не друзья, ничего такого. – Волноходец бросил на нее такой взгляд, что ей захотелось съежиться и спрятаться. – А где он сейчас?

– В палате, подле своего брата. – Волноходец потер подбородок. – Он сказал, дорогуша, что подождет, пока ты даешь показания, чтобы потом вместе уехать на такси. Уже почти Час Тигра – три ночи.

– Ой.

– Ему принесли чай. – В одно мгновение Волноходец оказался на кушетке рядом с Хайо и приподнял ее подбородок новеньким веером, который появился в его руке ровно для этого жеста. Ей пришлось взглянуть ему в глаза, в древнюю глубокую тьму, что казалась то морем, то рекой: всеми теми водами, что роковыми волнами бороздили судьбы и топили жизни. – Поскольку я бог удачи и должен защищать тысячи жителей этого острова, кое-кто скажет, что я обязан пресекать твое адотворение, Хайо Хакай, точно так же, как ты обязана осуществлять его. Согласна?

Хайо все же выдержала его взгляд:

– Чего вы хотите?

– Адотворец, я дам тебе полную свободу расследовать дело о проклятии Дзуньитиро и выбирать любое поручение, необходимое, чтобы отомстить за его смерть, но взамен ты выполнишь для меня одно задание. – Волноходец поднял ее подбородок еще выше. – Твоя эн с Нацуами никуда не денется. Из нее даже можно будет извлечь пользу. Думаю, ты имеешь представление, каким занятым бывает Бог Столпов. Я могу играть множество ролей, но кто-то должен заменить мне Тодомэгаву.

Хайо отшатнулась:

– Я не буду выполнять функцию поводка.

– Нет, ты просто предоставишь временный приют. Укрытие. – Волноходец говорил так, будто сулил Хайо какой-то невероятный дар. – За Нацуами надо наблюдать с близкого расстояния и заодно отвлекать его от этого происшествия с куклой, а ты, которая уже основательно сунула нос в дело Дзуньитиро Макуни, послужишь прекрасным отвлекающим маневром.

– Отвлекающим маневром?!

Лицо Волноходца вдруг заполнило все поле ее зрения.

– Ну что, ты согласна на такой обмен, дорогуша?

Четырнадцать

お線香

Наши дары похожи на дары богов несчастья: как едва живые боги болезни, как угасающие боги отчаяния и нищеты, мы управляем невезением.

ТАМА

Двадцать второй Адотворец

– Будь как дома.

– Благодарю. – Нацуами поклонился. Положил вещи прямо у входа. – Вверяю себя твоим заботам.

На обратном пути такси остановилось возле татенагая братьев Рёэн. У дверей уже ждала группа из офицеров полиции и представителей Онмёрё, чтобы проверить жилье на наличие следов яшиори. Они по пятам ходили за Нацуами, пока тот убирал постель, складывал вещи, а когда закончил – стали шарить по всем шкафам и ящикам.

Новый стол доставили в отсутствие Хайо и Мансаку. Пока Хайо убирала обломки старого стола, Нацуами распаковал новый.

– Надеюсь, Волноходец предложил тебе за это что-то стоящее, – сказал он.

Хайо заколебалась. И Токифуйю, и Волноходец полагали, что Нацуами не в курсе их махинаций, однако они явно ошибались.

– Что ты имеешь в виду под «этим»?

– Ты приютила меня, фактически незнакомца, в то время как офицеры обыскивают наш с Токи дом, – непринужденно ответил Нацуами, внимательно осматривая комнату и изучая талисманы на стенах, размеры помещения, дверь и замки. – И я уверен, что скоро возникнет еще одна причина, по которой я здесь задержусь, скорее всего до тех пор, пока не проснется Токи.

Хайо вздрогнула. Он прекрасно осознавал, что его передали под стражу.

– Да, оно того стоило, – сказала Хайо, решив поделиться с Нацуами максимумом информации. – Волноходец пообещал не лезть в мою работу и не мешать искать бога, который убил Дзуна-сан.

Нацуами резко поднял голову:

– Бога, который убил Дзуна?!

Хайо ушла в уборную и закрыла перед его носом дверь. Умывшись и выйдя из туалета, она обнаружила Нацуами у их скромного алтаря, предназначенного для Дзуна. Ей было немного неловко за эту кургузую инсталляцию: потрепанную книжечку в бумажной обложке и подставку для благовоний.

Нацуами взял книгу:

– Это издание…

Хайо поспешила объяснить:

– Это для Дзуна-сан. У нас ничего не осталось в память о нем, так что… Он привозил копию этой книги к нам в деревню. Это ведь ты ее написал?

– Да. – Его поджатые губы дрогнули. – Я не подозревал, что Дзуну она нравится.

– Он ее часто читал детям. Все время звал нас с Мансаку разыгрывать кровавые сцены. Он обожал эту книгу.

– Кто такой Мансаку?

– Мой брат. Он… Проехали. – Хайо надеялась, что Мансаку будет дома к ее возвращению.