Берен и Лутиэн - Джон Рональд Руэл Толкин

Финрода, и еще потому, что тот удерживал Лутиэн у себя и не отослал ее домой. И вот Тингол отправил соглядатаев в земли Нарготронда и стал готовиться к войне. Но узнал он, что Лутиэн бежала, а Келегорм и его брат отбыли в Аглон. Засим теперь Тингол выслал посольство в Аглон, поскольку мощи его против всех семерых братьев недоставало, да и с прочими, помимо Келегорма и Куруфина, он не ссорился. Однако это посольство, проезжая через чащи, столкнулось с разъяренным Каркарасом. Великий волк промчался в безумии своем сквозь все леса Севера, и смерть и разрушения следовали за ним по пятам. Один лишь Маблунг спасся и доставил Тинголу вести о появлении волка. По воле судьбы, либо силой магии Сильмариля, что нес он себе на муку, чары Мелиан не остановили волка, но ворвался он в неприкосновенные леса Дориата, сея повсюду ужас и гибель.

В самый бедственный для Дориата час возвратились в Дориат Лутиэн, Берен и Хуан. Тогда легче сделалось на душе у Тингола, но отнюдь не с любовью взглянул он на Берена, в коем видел причину всех своих горестей. Узнав же, как Берен спасся от Ту, поразился король, однако вопросил: «Смертный, что поход твой и что твой обет?» Тогда ответствовал Берен: «Даже сейчас рука моя сжимает Сильмариль». «Так покажи мне его», – молвил Тингол. «Сего не могу, – отвечал Берен, – ибо рука моя не здесь». И поведал он всю повесть от начала и до конца, и раскрыл причину безумия Каркараса, и сердце Тингола смягчили отважные слова Берена, и его долготерпение, и великая любовь, что, как он видел, связывает его дочь и сего отважнейшего из людей.

Потому теперь затеяли волчью охоту на Каркараса. На ту охоту отправились Хуан и Тингол, Маблунг и Белег, и Берен, но более – никто. И здесь скорбную сию повесть должно поведать вкратце, ибо в ином месте пересказывается она куда более подробно. Лутиэн осталась, терзаемая недобрыми предчувствиями, когда все ушли; и не без причины, ибо Каркарас был убит, но в тот же час погиб и Хуан, а погиб он, спасая Берена. И хотя смертельно ранен был Берен, но успел он вложить Сильмариль в руки Тингола, когда Маблунг вырезал камень из волчьего брюха. После того не произнес Берен ни слова до тех пор, пока не отнесли его вместе с Хуаном обратно к дверям Тинголовых чертогов. Там, под буком, на котором некогда томилась она в заточении, встретила их Лутиэн, и поцеловала Берена прежде, чем дух его отлетел в чертоги ожидания. Так завершилась долгая повесть о Лутиэн и Берене. Но не рассказано еще до конца «Лэ о Лейтиан», об избавлении от оков. Ибо издавна гласит молва, будто Лутиэн вскорости истаяла и угасла, и исчезла с лица земли, хотя в некоторых песнях говорится, что Мелиан призвала Торондора, и орел отнес Лутиэн в Валинор живой. И явилась она в чертоги Мандоса, и в песне поведала ему о горестной любви, да так чудесно, что даже Мандос испытал жалость, чего до тех пор вовеки не случалось. И призвал он Берена: и так, как поклялась Лутиэн, целуя его в час смерти, встретились они за пределами западного моря. Мандос же дозволил им уйти, однако сказал, что Лутиэн станет смертной, так же, как и ее возлюбленный, и должно ей будет покинуть землю еще раз, подобно смертным женщинам, и лишь воспоминание о ее красоте сохранится в песнях. Так и стало; но говорится, что в возмещение Мандос даровал Берену и Лутиэн долгий срок жизни и радости, и странствовали они, не ведая ни жажды, ни холода, в прекрасной земле Белерианда, и ни один из смертных с тех пор не говорил ни с Береном, ни с женой его.

Повествование в «Лэ о Лейтиан» вплоть до конца

Эта значительная часть поэмы начинается с последних строк Песни VII «Лэ о Лейтиан» («…Никто не предал короля», стр. 143); начало Песни VIII соответствует очень сжатому рассказу «Квенты» (стр. 144) о том, как Лутиэн держали в плену в Нарготронде Келегорм и Куруфин и как из плена ее спас Хуан, о происхождении которого повествуется здесь же. Звездочками в тексте «Лэ» отмечено начало каждой новой Песни; Песнь IX начинается на строке 329; Песнь X – на строке 619; Песнь XI – на строке 1009; Песнь XII – на строке 1301; Песнь XIII – на строке 1603; и Песнь XIV, последняя, – на строке 1939[19].

    Встарь были в Валиноре псы:

По следу вепря и лисы,

Оленям с ланями вдогон

Неслись они под сенью крон,

Быстрей, чем быстрые ветра,

В ошейниках из серебра.

Хозяином в краю лесном

Был Оромэ. Хмельным вином

Гостей он потчевал, смеясь,

И песнь охотничья лилась

В его чертогах искони.

Он звался Таврос – в оны дни

Так номы Бога нарекли;

Пел звонкий рог его вдали

За кряжем гор во тьме времен.

Из всех Богов один лишь он

Мир возлюбил допрежь, чем ввысь

Над дольним миром вознеслись

Знамена Солнца и Луны.

Его лихие скакуны

Сверкали золотом подков.

Жил в чащах род бессмертных псов —

Проворны, гибки и быстры,

Черны, и серы, и пестры,

И буры, и белее льна;

Шерсть – шелковиста и длинна,

Глаза – как халцедон, ярки,

И что китовый ус – клыки,

А лай – что колокольный хор

Над Валмаром. Рвались со свор

Как меч из ножен, псы, чтоб дичь

На радость Тавросу настичь.

    Среди лугов, среди лесов

Щенком рос Хуан – прочих псов

Он обгонял, и быстр, и яр.

Владыка Таврос отдал в дар

Пса Келегорму: рад был ном

За Оромэ скакать верхом

Среди нагорий и долин

На голос рога.

                 Лишь один

Из псов Немеркнущей земли

Ушел, когда, восстав, ушли

Прочь Феаноровы сыны.

На Севере, в разгар войны,

С хозяином был рядом пес,

Все тяготы скитаний нес,

Сражался в вылазке любой

И принимал смертельный бой.

Он Келегорму жизнь не раз

От орка и от волка спас, —

Неутомимый волкодав

Свиреп, и сер, и величав —

Пронзал