И возродятся боги - Наталья Способина

оглянулась. Альтар смотрел прямо перед собой, обеими руками сжимая кружку с чаем.

– Для того, что я сделал сейчас, мне понадобилось потратить много сил. И главное, Дарим, где бы он ни был, почувствует это. Впрочем, прятаться от него дальше смысла нет. – Альтар не выглядел озабоченным. Наоборот, казалось, именно этого момента он ждал. – Вернись за стол, девочка!

Я беспомощно оглянулась на Альгидраса. Он выглядел напряженным и, кажется, немного испуганным.

– Мам, я могу еще поиграть? – звонким голосом уточнил Димка, и я невольно вздрогнула.

– Можешь, мой мальчик, – ласково улыбнулся ему Альтар. – Мы с твоей мамой пока поговорим.

Альгидрас прошептал: «Прости, придется сделать, как он говорит» – и легонько подтолкнул меня к веранде. Поняв, что помощи ждать неоткуда, я на негнущихся ногах направилась к столу.

Тянется ткань миров, рвется под яростной силою,

Ты же еще живешь, способна дышать, любить.

Что ждет тебя впереди? Тихий рассвет над могилою

Или победный миг и право свободно жить?

Глава 7

Нам с Альгидрасом пришлось вернуться к столу. Заняв свое место, я судорожно вздохнула, стараясь собраться с мыслями. Нужно придумать способ отсюда сбежать. Если Сила Альтара здесь вправду ограничена, то у нас с Димкой есть шанс.

– Твое недоверие все усложняет, девочка. Впрочем, ты имеешь на него право, – буднично произнес Альтар, – но от того, поверишь ли ты, зависят твоя жизнь и жизнь твоего сына. Если Гаттар добьется своего, мы все обречены. Я долго не хотел верить своим видениям, полагая, что это все безумие. Однако вскоре Харим признался мне, что Гаттар вдруг стал его избегать. А избегать парной стихии ох как сложно. Значит, ему нужно было что-то скрыть. Харим все же добился правды, пусть и ценой страшной ссоры. Харим был, пожалуй, самым честным из нас. Самым чистым.

Альтар посмотрел на Альгидраса. Тот сидел, сжав кружку, и вглядывался в нее так, будто всерьез собирался гадать по чаинкам.

– Вы сказали «был»?

– Он умер в Савойском монастыре, – ответил Альтар, и я с облегчением выдохнула.

Одним меньше, каким бы хорошим он ни был.

– А в кого перешла его Сила? – опомнилась я и посмотрела на Альгидраса.

– Перед смертью он передал ее мне. Наши стихии не парны, но могут жить в мире, – ответил Альтар. – Часть этой Силы перешла к Альгидрасу, когда я едва не погиб на острове. Гаттар это почувствовал. Думаю, потому он и не стал искать мои останки среди изрубленных тел. Решил, раз Сила покинула меня, значит, я точно мертв.

Я сглотнула, борясь с приступом тошноты от воспоминания о гибели хванов, и прошептала:

– Если вы были так сильно ранены, вы ведь могли умереть уже в этом мире.

– Мог, – пожал плечами Альтар. – Но я не боюсь смерти, девочка. Я видел собственную смерть слишком часто, чтобы наконец стать с ней если не друзьями, то по крайней мере союзниками.

Я посмотрела на по-прежнему глядевшего в кружку Альгидраса, потом вновь на Альтара:

– Вы знали, что люди на острове погибнут?

– О да! – резко произнес Альгидрас и со стуком поставил кружку на стол. – И даже пальцем не пошевелил, чтобы спасти тех, кто ему верил.

В его голосе звучала такая ненависть, что я невольно поежилась.

– Уж кому, как не тебе, знать, что выбранный путь не всегда бывает верным, Альгидрас, – негромко произнес Альтар.

Альгидрас рассмеялся, встал из-за стола и направился в противоположный конец веранды. Резко развернувшись у перил, он подошел к двери и прислонился плечом к косяку. Некоторое время они с Альтаром молча друг на друга смотрели, а потом Альтар со вздохом повернулся ко мне и продолжил рассказ:

– Для того чтобы осуществился наш общий план, в этом мире родились сперва твоя мать, а потом ты – сосуд для обряда с аэтер. Но, как я уже сказал, Гаттару не нужен был сосуд для обряда. Ему был нужен собственный потомок от женщины, несущей аэтер. Поэтому вскоре после твоего рождения он забрал твою мать в наш мир.

– Моя мать никуда никогда не пропадала. Уж я бы об этом знала, – произнесла я, чувствуя, что начинаю злиться.

– Это не так, девочка. У той, кого ты считаешь своей матерью, никогда не было детей. Зато у ее мужа был, как здесь говорят, роман с девочкой, которую он обучал.

– С аспиранткой? – пробормотала я, вспомнив историю, о которой не любили говорить в моей семье.

Сама я слышала об этом лишь однажды от бабушки и не могла поручиться за достоверность: бабуля умела приукрашивать события для пущего эффекта. Мне было сказано, что будто бы когда-то у моего отца был роман с его аспиранткой и, мол, если бы моя мама не была такой мудрой, то и семья бы распалась, и меня бы не было на свете. Я-то всегда думала, это потому, что мать простила интрижку отца, а потом уже родилась я… А теперь выходит, что та безымянная аспирантка родила отцу ребенка. А моя мать… Господи! Она потому никогда меня и не любила! Я была напоминанием о связи отца с другой женщиной?

Я невидящим взглядом уставилась перед собой. Нет. Моя мать не могла принять чужого ребенка. Слишком строгих правил придерживались все в нашем роду. Взять хотя бы табу на связь с женатым мужчиной. Все мои родственники были идеальными, уважаемыми, непогрешимыми людьми. Все, кроме… меня. Я не могла дотянуть до их планки, как бы ни старалась.

– Но почему мои родители, то есть моя мать меня удочерила?

– У нее не могло быть своих детей. А Дарим умеет уговаривать. Взять на воспитание ребенка мужа – это ведь так благородно, девочка.

– Дарим был знаком с моей матерью? – удивленно спросила я.

– И с отцом, и со всей твоей семьей. Он всегда был рядом. Возможно, ты видела его с самого детства, возможно, он сблизился с тобой, лишь когда ты стала старше. Я точно не знаю.

– Насчет моего удочерения… Это ваши догадки?

– Нет, девочка. Я видел документы.

– Это слишком странно, чтобы быть правдой, – озвучила я, через силу улыбнувшись.

– Я знаю, но поверь тому, кто долго прожил: вокруг происходит много очень странных вещей, и порой они являются частью чьего-то плана. Просто ты об этом не догадываешься. Твоя мать оказалась на Изнанке, где родила твою сестру. План Гаттара обрел новую жизнь, ровно до того момента, пока его собственный потомок