Рыцари Кристаллии - Брендон Сандерсон

мне стало вконец худо от мысли о том, чтобы болтать с малознакомыми тусовщиками в присутствии дедушки Смедри.

– Плоховато выглядишь, внучек, – заметил он, приподнимаясь на стуле. – Давай раздобудем тебе какое-нибудь средство от дурного самочувствия!

– Я… хорошо бы, – пробормотал я.

– Мы ненадолго! – оповестил компанию дедушка, резво спрыгивая с барного насеста.

Я следовал за ним по длинному коридору, пока он не остановился у затемненной каменной развилки и не повернулся ко мне.

– Я нашел отличное решение, малыш. Кое-что такое, что тебя мигом взбодрит!

– Прекрасно, – обреченно кивнул я. – И что же это?

Вместо ответа он отвесил мне пощечину.

Я шарахнулся, моргая от неожиданности. Особо больно не было, просто случилось это как-то слишком внезапно.

– И что это было? – спросил я его.

– Я тебе по физиономии засветил, – пояснил дедушка Смедри. Чуть понизил тон и добавил: – Старое, знаешь ли, фамильное средство.

– От чего?

– От меланхолии, – сказал дедушка Смедри, вздохнул и уселся прямо на ковер на полу коридора. – Присаживайся, мальчик мой.

Я послушался, все еще пребывая в некотором офигении.

– Я только что переговорил с Фолсомом и его прелестной спутницей, Гималайей, – сказал дедушка, улыбаясь так, словно не он только что втащил мне по лицу. – Кажется, они тебя считают совершенно бесстрашным!

– В чем проблема, если и так?

– Липучие Верны! Какие проблемы? Я прямо возгордился, когда это услышал! Смелость, бесстрашие – неизменные черты гордых представителей нашей семьи!.. Фишка в том, что они еще кое-что о тебе рассказали, правда, лишь после того, как я на них надавил.

– И что же?

– Ты эгоцентричен. Ты считаешь себя лучше обычных людей и говоришь только о себе любимом. Как-то не похоже это на того Алькатраса, которого я знал. Совсем не похоже! Я пришел сюда, чтобы проверить услышанное… и что же я вижу? Орава льстивых прихвостней Аттики болтается по моему замку, совсем как в старые времена…

– Прихвостни? Аттики?.. – переспросил я, поглядывая на ту самую дверь дальше по коридору. – А я думал, это мои фанаты, не его…

– В самом деле?

– Да, они читали про меня в книгах. Они все время их вспоминали…

– Алькатрас, деточка, – сказал дедушка Смедри, – ты сам-то эти книги читал?

– Ну… нет.

Наш разговор выбивал почву у меня из-под ног. Разве я не заслужил, в конце-то концов, чтобы на меня смотрели снизу вверх, чтобы меня уважали? Хвалили?

– Это я виноват, – проговорил дедушка со вздохом. – Следовало мне лучше подготовить тебя ко встрече со здешней публикой. Впрочем, я ожидал, что ты додумаешься применить линзу правдоискателя…

Линза правдоискателя.

Я, балда, о ней почти позабыл. А ведь она могла подсказать мне, кто правду говорит, кто лукавит… Я вытащил ее из кармана и вопросительно посмотрел на дедушку.

Он кивнул в том направлении, откуда мы пришли. Я нерешительно встал и потащился в гостиную, стаскивая линзы окулятора. Потом заглянул внутрь, держа у глаза линзу правдоискателя.

– Алькатрас! – сказал Родрэйо. – Мы успели по тебе соскучиться!

Он говорил, а изо рта у него вылетали рои противных черных жучков. Они крутились клубами. И я отскочил, едва не бросив линзу.

Без нее жучки мгновенно исчезли. Я вновь приставил линзу к глазу.

– Алькатрас, у тебя все в порядке? – спросил Родрэйо. – Садись, мы хотим еще твои байки послушать!

Жучки опять заклубились. Вывод мог быть только один: Родрэйо лгал.

– Точно! – сказал другой парень, Джессон. – Твои рассказы – полный отпад!

Ложь.

– Ты первый парень на районе! – раздался еще голос.

И опять ложь…

Спотыкаясь, я вывалился из комнаты и почти бегом вернулся к дедушке. Он ждал меня, сидя на полу.

– Вот как, значит, – сказал я, шлепаясь рядом. – Никому я на самом деле не нужен…

– Внучек, внучек. – Дедушка Смедри положил руку мне на плечо. – Они не знают тебя настоящего, лишь выдумки и легенды о герое. Так что даже у той компании, хоть в целом это бесполезные олухи, есть некоторые резоны… Люди, малыш, склонны считать: раз они столько о тебе слышали, они действительно тебя знают. А это не так.

Это были слова, полные мудрости. Даже в каком-то смысле пророческие. С тех самых пор, как я уехал из Тихоземья, мне постоянно казалось: всякий, кто смотрит на меня, видит что-то свое – и я не являюсь ни одним из этих фантазмов. А уж какие черты приобрела моя репутация после событий в Библиотеке Конгресса США и на Маковке Мира…

– Знаменитым быть непросто, – продолжал меня наставлять дедушка Смедри. – Каждый управляется со славой по-своему. Твой отец сперва наслаждается известностью, потом пресыщается и бежит от нее. Я годами пытался обучить его держать в узде свое эго, но боюсь, не преуспел.

– Я думал… – пробубнил я, глядя в пол. – Я думал… если он услышит, как все люди хвалят меня… он тоже однажды… обратит на меня внимание.

Дедушка Смедри долго молчал.

– Ах, мальчик мой, – сказал он наконец. – Твой отец, он… в общем, он такой, какой есть. И таким нам приходится его любить. Я просто боюсь, как бы слава не сотворила с тобой того же, что с ним. Вот почему я так обрадовался, когда ты нашел линзу правдоискателя.

– А я решил, что она мне против злых Библиотекарей пригодится…

– Ха! – фыркнул дед. – Что ж, против них она тоже может найти некое применение… Хотя ловкий агент Библиотекарей никогда не станет врать напрямую, чтобы его не поймали на лжи.

– Вот, значит, как, – сказал я, убирая драгоценную линзу.

– Вижу, внучек, полегчало тебе! Сработало, похоже, наше фамильное средство? Если хочешь, могу предложить еще порцию!

Я вскинул руки:

– Нет-нет, мне уже лучше! Спасибо за горькую пилюлю… хотя и приятно было воображать, будто у меня есть друзья.

– Так они у тебя есть! Пусть даже на данный момент ты их игнорируешь.

– Игнорирую? – возмутился я. – Никого я не игнорирую!

– Правда? А где Бастилия?

– Сбежала от меня, – буркнул я. – К другим рыцарям.

– То бишь отправилась на судилище, – хмыкнул дед.

– Несправедливое судилище! – отрезал я. – Она меч не ломала, это я во всем виноват!

– Так и есть, – сказал дедушка Смедри. – Вот только сегодня некому за нее словечко замолвить…

– Погоди! – воскликнул я. – Я могу это сделать?

– Ну а что я говорил тебе, малыш, о том, что значит быть Смедри?

– Мы можем женить людей, – вспоминал я. – А еще арестовывать и…

И требовать права свидетельствовать на суде. Я потрясенно вскочил.

– Ну я идиот…

– Предпочитаю слово «недотыкомка», – рассмеялся дедушка Смедри. – Возможно, это оттого, что я его только что придумал и, соответственно, испытываю нечто вроде отцовского чувства.

Он улыбнулся и подмигнул.

– Есть еще время? – спросил я. – До суда, я имею