Рыцари Кристаллии - Брендон Сандерсон

представлял интересы ее сына в суде и высказался в его защиту. Тут я не был уверен, как поступить, и пообещал связаться с ней позже.

Третий стал просить, чтобы я отыскал – и примерно наказал – негодяя, стибрившего несколько гальфальгосов из его сада. Мысленно я сделал себе заметку: узнать у кого-нибудь, что вообще такое эти чертовы гальфальгосы, и сказал ему, что непременно займусь.

Всего граждан с вопросами и просьбами вроде вышеописанных набралось порядка двух дюжин. Чем больше всякого от меня требовали, тем некомфортнее мне становилось. Что я вообще знал о здешней жизни, о местных порядках?.. В итоге я отделался от просителей, ограничившись туманными обещаниями.

Однако это был отнюдь не конец. Меня дожидалась еще одна группа людей. Это были мужчины и женщины плюс-минус лет двадцати, все хорошо одетые. Я узнал их: виделись на обеде у принца.

– Родрэйо? – обратился я к вожаку.

– Привет, – кивнул он.

– И… чего вам от меня нужно? – спросил я.

Несколько человек пожали плечами.

– Просто хотели с тобой потусоваться чутка, – пояснил Родрэйо. – Решили, это будет забавно. Не возражаешь? Мы ненадолго.

– Э-э, – сказал я. – Ну… давайте…

И я повел всю компанию витиеватыми коридорами замка Смедри, плохо представляя, куда мы идем, но изо всех сил притворяясь, будто отлично знаю, что тут где. Антураж в залах замка был более-менее средневековый, только гораздо более теплый и домашний, чем можно было бы ожидать. Комнаты исчислялись сотнями – здание было размером с усадьбу, – и скоро я по-настоящему заблудился. В конце концов я наткнулся на слуг и попросил отвести нас в какую-нибудь гостиную. Там были диваны и в очаге потрескивал огонь. Я только не очень понимал, что Родрэйо с приятелями вкладывали в понятие «потусоваться чутка», но мне повезло: они взяли инициативу на себя. Послали слуг принести еды, расселись по кушеткам и креслам, принялись болтать.

Что толку мне с ними сидеть, кто были все эти люди? Я не знал. Правда, они читали книжки обо мне и находили мои приключения весьма впечатляющими. В моих глазах этого было достаточно, и это делало их образцовыми гражданами. Кончая рассказывать им про мою схватку с Оживленными, я вдруг спохватился, что так и не проверил, дома ли дедушка Смедри. Прошло уже пять часов с тех пор, как мы с ним расстались, и меня подмывало дождаться, пока он сам за мной придет. Однако у нас кончились хуберстакеры, а слуги куда-то разошлись, поэтому я решил временно оставить своих новых приятелей, найти слуг и послать их за добавкой.

Может, они и подскажут, где искать дедушку?

Поймать слуг оказалось куда труднее, чем я ожидал. Я бродил по коридорам и чувствовал, как меня накрывает усталость. Это притом, что последние часа два я ничем утомительным вроде не занимался. Просто сидел, принимая восхищение окружающих.

Спустя какое-то время, шагая коридором с кирпичными стенами, я увидел полоску света, пробивавшуюся сквозь щель. Источником света оказалась полуприкрытая дверь, и я решил заглянуть.

Внутри за письменным столом сидел мой отец и что-то царапал на листе пергамента. Старинного вида лампа отбрасывала мерцающий свет, скупо озаряя комнату. Благодаря моим окуляторским линзам я разглядел роскошную мебель и сверкающие кусочки стекла – линзы и прочие чудеса окуляторского ремесла, окруженные собственным сиянием. На столе перед отцом стоял початый бокал вина, а одет Аттика был в тот же старомодный костюм, что и на балу, лишь распустил измявшийся галстук. И волосы – волнистые, до плеч – растрепались.

Короче, выглядел он точно рок-звезда из стран Тихоземья поздно вечером после концерта.

Ребенком я нередко гадал, что за человек был мой отец. Знал я о нем очень немногое. Только то, что он дал мне имя в честь знаменитой тюрьмы. И еще что он меня бросил.

Все.

Думаете, на этом основании я воображал себе какого-то кошмарного типа? А вот и нет. Я тайно режиссировал разные сложные обстоятельства, вескую причину, вынудившую отца от меня отказаться. Что-нибудь значительное и таинственное. Может, он был связан со всякой опасной деятельностью и отослал меня, чтобы защитить?

А потом на моем пути возник дедушка Смедри, и я узнал, что мой папаша, во-первых, живехонек, а во-вторых, трудится во имя спасения Свободных Королевств. Таким образом, мои тайные детские желания приблизились к исполнению. Начала вырисовываться картина, кем на самом деле был мой отец. Аттика Смедри представал героической фигурой, человеком действия, который совсем не собирался меня бросать, но из-за предательства жены и ради стремления к высшему благу был вынужден это сделать.

Такой отец, которого я себе намечтал, восторженно принял бы воссоединение с сыном. Я ждал чего угодно, но не равнодушия. Мне виделся кто-то похожий на Индиану Джонса[14], а вовсе не подобие Мика Джаггера[15].

– Мать была здесь, – сообщил я, переступая порог.

Отец и глаз не оторвал от документа.

– Здесь – это где? – уточнил он, даже не вздрогнув от неожиданности. То есть вообще никак не реагируя на мое вторжение.

– На сегодняшнем приеме у принца. Ты ее видел?

– Не могу ответить утвердительно, – пробормотал отец.

– А я удивился, обнаружив там тебя.

Он не ответил, лишь перо продолжало скрести по пергаменту.

Я никак не мог его разгадать. В бальном зале он казался напыщенным светским львом, полностью поглощенным ролью суперзвезды. А теперь, за письменным столом, это был ученый, с головой нырнувший в работу.

– Над чем трудишься? – спросил я его.

Он вздохнул и наконец-то обратил на меня взгляд.

– Я понимаю, – тоскливо произнес он, – детей временами следует развлекать. Мне приказать слугам что-нибудь тебе принести? Забаву организовать?.. Только скажи, и я прослежу, чтобы это было исполнено.

– Да нет, – сухо ответил я. – Спасибо. Не беспокойся.

Он кивнул и вернулся к прерванному занятию.

В комнате воцарилась тишина, только слышно было, как скрипит перо по пергаменту.

Я молча вышел. Мне больше не хотелось ни слуг ловить, ни дедушку Смедри разыскивать. Мне было физически тошно. Так, будто я слопал целый мешок хеллоуинских конфет, а потом схлопотал в живот кулаком. Я просто брел куда глаза глядят, более-менее держа курс на гостиную, где оставил тусовщиков. Придя туда наконец, я с изумлением обнаружил, что веселье в компании поддерживает весьма неожиданный персонаж.

– Дедушка?.. – спросил я, заглядывая внутрь.

– Ах, Алькатрас, мальчик мой, – сказал дед. Он взгромоздился на барном стуле с высокими ножками. – Как ты вовремя! Я тут знай убеждаю милых юношей, что ты вскорости вернешься и им совершенно не о чем беспокоиться.

Вообще-то, они не выглядели взволнованными. Они успели где-то раздобыть еще лакомств – попкорна и хуберстакеров.

Я так и торчал на пороге. Почему-то