Эпифания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

Широкая, сплошь покрытая замерзшей, изборожденной колесами телег и фургонов грязью, улица оказалась почти безлюдной. На ресницы немедля налипла пара-другая круживших перед носом снежинок.

– Эй, вы! – рявкнула женщина за спиной. – А ну, стоять, оба!

И тут прямо к ним, взревев, словно буря, на полной скорости (того и гляди, собьет!) понеслась какая-то черная машина. Внезапно Шкиехаан вновь взлетел – без крыльев, помимо собственной воли; перед глазами его мелькнуло изумленное лицо одетого в черное незнакомца, в которого он и врезался с лету, а после что-то огромное, тяжелое ударило Шкиехаана в спину.

Грохот, словно за спиной с силой захлопнули дверь… и рев, набравший чудовищную силу, заглушил все звуки вокруг. Резкое ускорение отшвырнуло Шкиехаана назад, на две преграды, в которых он не сразу сумел опознать голени незнакомца в черном. Едва рев, точно непостижимой волей Майнфрейма, утих, сзади и сверху донесся голос новоприбывшего:

– Всего один выстрел. Неплохо.

– Даже одного – и то много, – подал голос незнакомец в черном.

При помощи мускулистых рук новоприбывшего бледные руки незнакомца подхватили Шкиехаана и без труда подняли на мягкое сиденье.

– Приветствую тебя в Священном Нашем Граде, Вироне, от имени его граждан, его покровительницы, Иносущего и всех прочих богов. Прошу прощения, возможности приветствовать тебя более церемонно, безо всех этих гонок, мне, увы, не представилось. Ты не ранен? Я – кальд Шелк.

Утерев ладонью губу, Шкиехаан, к немалому своему удивлению, обнаружил, что она больше не кровоточит.

– Кровоподтеков на мне хватает, но это все от побоев, а бегство обошлось без единой царапины. Меня зовут Шкиехаан.

За пределами окружавшей их безмятежности и тишины мела вьюга, навстречу, словно вереницы верблюдов, мчались невзрачные, безыскусные здания. Моргнув, Шкиехаан взглянул на новоприбывшего и вновь повернулся к бледнокожему Грузу.

– Мы вне опасности?

– Как минимум до поры до времени, – заверил его бледнокожий груз по имени «кальд Шелк».

– Теперь я в плену не у той рослой женщины, а у тебя?

Кальд Шелк отрицательно покачал головой.

– Разумеется, нет. Ты волен идти, куда пожелаешь.

– Как бы там ни было, мы тебе рады, – добавил новоприбывший.

Шкиехаан улыбнулся. Чистосердечная, искренняя, улыбка изрядно согрела его сердце.

– Значит, я волен продолжить поиски?

– Ага, – подтвердил новоприбывший, – только надолго они не затянутся. Чистик – это я.

XIII

Примирение

– Человек… хор-роший! – заверил Орев собравшихся за столом.

– А зовут его Шкиехаан, – добавил Шелк, указав на крохотного человечка, сидевшего от него слева. – В фельксицу – по-моему, еще до завершения парада – Шкиехаан с четырьмя товарищами-летунами приземлился неподалеку от лагеря тривигантцев. Трех из них тривигантцы застрелили, а самого его взяли в плен. Еще одному удалось бежать.

Потто кивнул. Склоненное книзу, округлое, дружелюбное с виду лицо советника на миг отразилось в восковой полировке столешницы.

– А этот твоими стараниями бежал из плена вчера. Ну что ж, с успехом… а вот с задумкой и исполнением операции поздравить, извини, не могу. Мы провернули бы это дельце намного лучше.

– И еще как, лохмать его! – согласился Паук, отделенный от Потто доброй половиной стола.

– Импровизировали в спешке, – признал Шелк. – Зная лишь, что Шкиехаан прибыл, дабы разыскать Чистика, но даже не догадываясь, для чего. По счастью, генералиссимо Оозику удалось связаться со стражниками, несшими караул в Хузгадо…

– Их уже заменили, – перебил его Лори.

– Вот и хорошо. Рад, что с ними не случилось чего-либо худшего. По указаниям генералиссимо Оозика они сделали вид, будто арестовали Чистика, а Чистик сумел подкупить надзирателя, чтоб его поместили в камеру к Шкиехаану. Честно говоря, мы полагали, что Чистик, поговорив с ним, оставит его там – по крайней мере, до времени. Поскольку ухудшать отношения с тривигантцами весьма нежелательно.

Умолкнув, Шелк оглядел лица сидевших позади Гиацинт. Майтера Мята кипела от ярости. Устроившийся с ней рядом Бизон и вовсе с трудом сдерживал гнев. Оозик, ждавший своего часа, в нетерпении поглаживал пулевое ружье на коленях: желая советникам смерти, он вполне мог поместить где-либо подчиненного с приказом убить обоих.

– Повернись события согласно нашим расчетам, – продолжил Шелк, – далее все вышло бы проще простого. Те же стражники препроводили бы Чистика на волю, а часовые Сийюф решили, что он допрошен и выпущен.

– Только один-то уйти я не мог, – пояснил сам Чистик. – Нам в Майнфрейм надо. Вот ему, мне и всем, кто со мной пойдет.

С этим он оглянулся на Кетцаля с Реморой в поисках поддержки, а Потто заулыбался шире прежнего.

– И вновь поздравляю тебя с успешным исходом. Подумать только: все, чего мы могли бы желать, и даже более! Одна беда: четыре двигательных блока и три пары исправных крыльев в руках врага…

– Враг – это ты! – во весь голос высказалась Гиацинт.

Майтера Мята отрицательно покачала головой.

– Так было до вечера фельксицы. Теперь мы, пережив предательство, уже не можем с уверенностью сказать, кто нам враг, а кто друг. По-моему, тривигантцы также. Но мы, собравшиеся здесь, – виронцы, все до единого, за исключением летуна. Если советник Лори действительно намерен заключить мир, нам следует всячески сие приветствовать… да простит мне эти чувства Эхидна! – прибавила она, закрывая глаза.

Сидевший напротив Ремора истово закивал.

– Итак, советник Лори? Советник Потто? Вы пришли сюда для разговора о мире? – осведомился Шелк.

Потто заливисто захихикал.

– Наши азоты конфискованы. Меня обыскали! Меня! Ну и потеха… однако объявлять эту встречу мирными переговорами еще смешней!

– А я и не объявляла ее мирными переговорами, – зарычала майтера Мята. – Лишь намекнула, что она может стать ими. Должна стать, если у нас есть хоть какие-то возможности для примирения. Что же касается вашего разоружения, мы с Его Высокопреосвященством пришли к вам на переговоры безоружными, и вспомни, как ты нас принял! Посему этот разговор и устроен на нашей территории, причем мы вооружены, а вы – нет. На тех же условиях я буду настаивать и в случае каких-либо будущих переговоров.

– Да пока мы здесь говорим, ваши войска тают! Тают! – рявкнул в ответ Лори.

– Видела бы ты, дражайшая моя юная генералиссима, свое лицо, когда я грозил тебе чайником! – добавил Потто. – Зрелище стоящее; еще раз повторил бы, только бы полюбоваться. Однако ты не имеешь никакого права…

Но тут его оборвал Оозик, подняв над столом извлеченный из кобуры иглострел.

– Вот кое-что из моего оружия. Для меня, для генералиссимы Мяты и даже для кальда Шелка хватит вполне. Хочешь, бери.

С этими словами он выложил иглострел на полированный стол и небрежным толчком отправил к советнику Потто.

На протяжении трех ударов сердца никто не проронил ни слова. Все это время Потто не отрываясь взирал на иглострел перед собою и наконец отрицательно покачал головой.

– Тогда и насчет отнятого оружия не жалуйся, – бросил ему Оозик.

Шелк постучал по столу, призывая его к порядку.

– Согласен, генералиссимо. Я тоже считаю, что советник Потто не вправе возмущаться утратой оружия. Однако планы обезоружить нас – вполне основательный повод для возмущения, хотя я