Светлый пепел луны - Тэнло Вэйчжи

наносил удары генералу Е с перекошенным от ненависти лицом, а Е Чу Фэн, в свою очередь, не мог отступить и желал прекратить издевательства над телом своей мёртвой сестры любой ценой. Наконец, второй брат семьи Е поднял руку и на его ладони загорелся огненный шар, он развернулся и запустил его в тело сестры.

Тан Тай Цзинь закричал и, не задумываясь, бросился к ложу, успев закрыть Е Си У собой. Огонь скользнул по его спине, оставив тлеющий след, но он этого словно и не заметил, только бережно похлопал ладонями, туша искры на платье своей мёртвой возлюбленной.

Е Чу Фэн в полном бессилии наблюдал за этим сумасшествием. Почему он так долго отказывался это замечать? Император — безумен! Он попытался урезонить его величество:

— Знала бы Си У, во что ты превратился и во что превратил её, ей было бы противно.

От этих слов левый глаз Тан Тай Цзиня снова наполнился слезами.

— Умоляю тебя от её имени: отпусти!!! Она не хочет ничего из того, что ты с ней делаешь! Позволь ей уйти, она так дорого за это заплатила! Как же ты этого не понимаешь?!

Слёзы Тан Тай Цзиня падали на прекрасное мертвое лицо. Весь мир считает его сумасшедшим, но и что с того…

Но уже к вечеру дворец облетела новость о том, что его величество согласился похоронить девушку из своих покоев.

Император так никому и не позволил к ней прикоснуться. Он сам омыл её тело, тщательно одел, сделал высокую прическу с драгоценной шпилькой и отнёс на руках в собственную императорскую усыпальницу, хранимую благословением предков рода. После приказал опечатать гробницу и никому и никогда туда не входить.

В начале весны, когда снег растаял, воины ордена Затаившегося Дракона сделали попытку спасти Е Бин Шан. Но Тан Тай Цзинь устроил на них засаду. Тысяча воинов была перебита на глазах Бин Шан по приказу императора. Загнанная в угол, поруганная и измученная, она могла только кричать, глядя, как те, кто попытался её спасти, умирали, один за другим.

Вторую весну в Чжо Го старшая дочь семейства Е не пережила. Через полгода мучений её душа покинула тело. Перед смертью она вспоминала самое светлое, что было в её жизни — время, проведенное с Сяо Линем. Тан Тай Цзинь в её помутившемся сознании остался лишь злобным чёрным призраком с кривой улыбкой.

Когда императору сообщили о кончине бывшей фаворитки, он не выказал ни малейших эмоций. В этот момент его больше занимал демон в клетке, про которого говорили, что у того три жизни.

— Избавьтесь от неё, — бросил он сухо и одним движением руки убил трясущегося от страха монстра.

Обе девушки, которыми он когда-то так страстно желал обладать, мертвы. Мир, в котором он жил, утратил всякий смысл и стал бесконечно пустым и скучным.

* * *

Наступило второе лето государства Цзинь Хэ. Стук копыт замер перед воротами маленького домика, и Е Чу Фэн, вздохнув, обратился к императору:

— Ваше величество, вы войдёте туда вместе с вашим министром?

Тан Тай Цзинь, сжав в руках поводья, угрюмо покачал головой и уставился в землю. Генерал Е спешился и вошел во двор один.

Послышался старческий голос, который спрашивал о Е Си У. Услышав это имя, Тан Тай Цзинь медленно понял голову и посмотрел на цветущий у забора куст альбиции. Вышедший из ворот Е Чу Фэн бросил на императора укоризненный взгляд.

— Ваше величество, вы должны были сказать третьей сестре, что спасли бабушку.

Тан Тай Цзинь только горько усмехнулся и отломил цветущую ветку.

Е Чу Фэн задумался: что же испытывал повелитель к его младшей сестре? Чего в его сердце было больше: любви или ненависти? Но как бы там ни было, люди умирают и этот светильник жизни тоже погас, он просто должен сдаться.

— Ваше величество действительно не намерен возвращаться во дворец? — спросил Е Чу Фэн.

— Разве престол — это не то, к чему вы стремились всю свою жизнь?

Тан Тай Цзинь обернулся и посмотрел долгим и глубоким, как ночное озеро, взглядом на императорскую гробницу, прищурился и ответил:

— Я хочу обрести силу.

Е Чу Фэн не стал спрашивать, о чём речь. Но подумал, не о той ли силе говорит повелитель, с помощью которой он мог бы вернуться в тот роковой день и предотвратить случившееся на башне или, возможно, он все еще надеется вернуть душу той, что исчезла навсегда?

Эпоха владычества смертных близилась к своему концу. Мир наводнили вырвавшиеся из Бесплодной Пустоши демоны и монстры. Бессмертные теперь стали более уважаемыми, чем император. Никакой дворец не сравнится со Священной горой Пэнлай и Нефритовыми чертогами небожителей.

Стать бессмертным — что может быть заманчивее? Они возвышенны и недосягаемы, жизнь смертного для них всего лишь миг. Врата бессмертия открыты для всех. Любой, кто считает себя достойным, может войти в них и учиться у священного владыки бессмертных.

Его величество сорвал цветок альбиции и смял его в руке, пальцы окрасились в ярко-розовый цвет и в воздухе разлился знакомый нежный аромат. Он замер, а затем проговорил внезапно охрипшим голосом:

— Уходим!

Тан Тай Цзинь разгладил пальцами рукав, на котором остались прорехи от лезвия меча. Когда-то все его мечты сводились к жажде признания и поклонения тысяч людей. Пришло время выбрать новый путь. Он больше не будет страдать от любовных уз, что пронзили и терзают его сердце денно и нощно, заставляя оплакивая ту, что никогда его не любила.

Тан Тай опустил голову, скрывая слёзы, которых и сам не хотел замечать.

* * *

Альбиция расцветала и теряла свои лепестки сотни раз.

И вот в этот мир пришла новая весна.

— Сегодня я расскажу вам историю, которую никто и никогда раньше не слышал, ибо это тайна, — проговорил седовласый старик и стукнул по старому деревянному столу молоточком.

— В тот год в Чжоу Го, впервые за сотню лет, выпал снег. Как звали правившего в те времена императора, мне не ведомо, ибо был он безумен и правил недолго, а потом еще и сжёг все летописи, в которых упоминалось его имя. Сама история его жизни обратилась в пепел, став легендой. Но до сих пор люди помнят, что безумный повелитель любил несравненную госпожу Е, равной которой по красоте и изяществу не было нигде в мире. Чтобы сделать её своей супругой, ему пришлось покорить не одно государство, но в итоге он все же снискал её благосклонность. Говорили, что была в его жизни ещё одна женщина,