Красное на красном - Вера Викторовна Камша

– Не лукавь, ты уложил раза в два больше.

– Ну, – протянул маршал, – там были свои обстоятельства, однако вернемся к нашим казаронам. Я остаюсь с пехотой, его преосвященство защищает «беззащитный» обоз, а ты, Эмиль, со своими ждешь на опушке. Окделл, отправляйтесь с Савиньяком. Ваше дело – стоять и смотреть. Когда начнется схватка, скачите к его преосвященству, он будет на другом краю рощи. Не заблудитесь?

Заблудиться?! В этом лесочке?! Глянул бы Ворон на надорские пущи…

– Нет, монсеньор!

– Вот и славно, чадо, – мурлыкнул епископ. – Пресвятая Октавия, уж не сквернавца ли паонского я зрю?!

– Нет, ваше преосвященство, – невозмутимо сообщил Алва, – это всего лишь генерал Шеманталь. Он, как и вы, сегодня сменил туалет.

Это было мягко сказано! Дикон смотрел на бывшего адуана и не понимал, кто сошел с ума – Ворон, Шеманталь или он сам. Голову мышастого жеребца, на котором восседал командующий авангардом, украшала трофейная казаронская корона, умело прикрученная к конскому оголовью, к короне были прилажены три пары женских височных подвесок, в гриву зачем-то вплели браслеты и кольца, а в хвост – амулеты, хранящие от дурного глаза и укрепляющие мужскую силу. Еще одна корона красовалась на голове самого Шеманталя, причем таможенник лихо сдвинул золотой обруч набекрень, словно это был варастийский берет. На шее у Жана болталось несколько ожерелий и богатое монисто, а на поясе бренчали связки колец.

– Ну как оно, Монсеньор? – пропищал великан, кокетливо закатывая глаза.

– Очаровательно, – кивнул Рокэ. – Придется поднять вопрос о новых мундирах для авангарда. Надеюсь, ваши люди выглядят не хуже?

– Корон на всех не хватило, – Шеманталь с трудом сдерживал смех, – а так ничего. Кони, когда их обряжали, молчали, а двуногие, те ржали – в лисьем лагере слыхать было.

– Не сомневаюсь, наши кагетские друзья вас оценят, – сверкнул глазами маршал.

– Постараемся, Монсеньор. Уж мы им перепляс устроим, мало не покажется.

– А почему, чадо, – вмешался Бонифаций, о сане которого сегодня напоминала разве что короткая стрижка, – не вздел ты на коня своего наперсный знак? Видел я клад, что взяли в Барсовых Вратах, и были там не только услады для женщин и властителей земных, но и эсператистские побрякушки.

– Думали, вашпрысвященство, но решили, что нехорошо это… Особливо при вас. В одного ж Создателя веруем!

– Создатель-то один, но мы веруем правильно, – поднял палец Бонифаций, – а агарисские еретики – нет. Так что вздевайте, чада, их цацки на борзых коней. Хорошо блестят – далече видно будет.

2

Лицо Мильжи оставалось непроницаемым, но Робер успел привыкнуть к бириссцам и понимал, что тара́му[116] неприятно стоять рядом с главой казаронского ополчения. Эпинэ вполне разделял его чувства – обвешанный оружием статный красавец в роскошной одежде казался аллегорией самовлюбленной глупости. Доверять командование правым крылом этому павлину в доконавших Иноходца золоченых сапогах, было, мягко говоря, недальновидно, но Адгемар придерживался иного мнения.

– Я смешаю талигойского ублюдка с конским навозом! – провозгласил упомянутый павлин. Кажется, его звали Тухху́п-ло-Марапо́н, и был он из того же рода Парасксиди, что и встречавший Робера на границе Виссиф. Виссиф со своими людьми тоже явился к Дараме, так же как Серон и его пожирающий виноградных улиток родич. Лис созвал всех, кого можно и кого нельзя, и в результате на поле собралась чудовищная орда.

Пришли все, от знатнейших и славнейших повелителей многотысячных дружин до голодранцев, за которыми тянулось несколько очумевших крестьян на рабочих лошаденках. К счастью, на то, чтобы отделить вояк от голытьбы, Адгемара хватило. Самых никудышных, а их набралось тысяч десять, поставили во вторую линию на правом крыле, на взгляд талигойца, и так чересчур усиленном. Пятнадцать тысяч на левом фланге и семьдесят на правом, не считая, с позволения сказать, голоштанного резерва. Зачем?!

Иноходец этого не понимал – Багряная стража превосходила силы Ворона вдвое, если не больше, «барсы» готовились к драке не на жизнь, а на смерть, казаронская же орава на армию походила мало. На поле боя от бестолково мечущейся толпы неприятностей не оберешься. Эпинэ помнил, как у Альтхекс Ворон погнал дриксенскую конницу на собственную пехоту, и это при том, что кавалерия кесаря славится дисциплиной и выучкой! Робер пробовал говорить об этом с Адгемаром, тот кивал седой головой и делал по-своему.

Простучали копыта, знаменуя появление командующего левым крылом. Тоже глупость. Эпинэ еще не видел Лулла́ка в деле, но, по словам Мильжи, племянник Лиса годился в полководцы куда больше Туххупа и самого казара. Конечно, чванным казаронам, большинству из которых перевалило за пятьдесят, вряд ли понравится ходить в подчинении у молокососа, но Адгемар сидит на престоле крепко. Он может и должен плюнуть на шипение из щелей; в конце концов, победа дороже.

Луллак, такой же статный и красивый, как и Адгемар, спрыгнул с коня и скрестил руки на груди, приветствуя венценосного дядю. Молодой полководец казался озабоченным.

– Талигойская пехота ночью вышла в поле и встала напротив лагеря, ближе к моему крылу. Вся или в роще кто-то прячется, не видно. Думаю, прячется, уж слишком их мало.

– Мы втопчем захватчиков в конский навоз! – прогремел не страдающий разнообразием мыслей Туххуп. Всё, от породистого орлиного носа казарона до сверкающих золотом сапог, излучало самодовольство – чувство накануне боя, мягко говоря, неуместное, особенно если твой противник – Рокэ Алва.

– Это мудрое решение. – Белый Лис посмотрел на распустившего хвост придурка с нескрываемым одобрением. – Пусть ваши воины сметут захватчиков с лица земли.

Атаковать удобнее с левого крыла или из центра, при чем тут Туххуп?! Да его вообще лучше связать и засунуть в мешок, чтобы чего не натворил. Робер в своей жизни повидал множество дураков, в том числе дураков в больших воинских чинах, но в сравнении с предводителем казаронов они были столпами мудрости. Если вытащить из седельной сумки заточённого там Клемента и поставить над конницей, вреда будет меньше…

– Казар, – кинулся в бой Луллак, – мои люди стоят ближе к противнику! Позволь нам начать ударом во фланг, а Багряные пойдут в лоб.

– Молодость должна склониться перед опытом, – отрезал Адгемар. – Бой начнет и закончит отважный Туххуп. Наше вмешательство вряд ли потребуется, мы станем лишь свидетелями его славы.

Разумеется, отважный Туххуп в ответ прокричал про конский навоз. Белый Лис расплылся в медовой улыбке, казарон картинно вскочил на гнедого жеребца. Сбруя была роскошной, но самого коня, на взгляд Эпинэ, слишком раскормили. На таком еще можно принимать парад, но не сражаться. Талигоец