В Россию с любовью - Сергей Анатольевич Кусков

да, безусловно. Но пока идёт урок — мы её ученики, Марья и Александр, полным именем, и никак иначе.

— Мы не проходили, как дышать, — парировал я. — Как ездить на автокаретах. Как включать магнитофон и слушать музыку. Но при этом мы всё это умеем.

— Но конденсатор… — нахмурилась она.

— Жалко — так и скажите! — снова включил я «истеричку» — маменькиного сынка.

— Не жалко, — покачала она головой. — Но я хочу понять, для чего ты бежал впереди поезда и изучал этот раздел моей науки самостоятельно, даже не запросив консультации (а я бы тебе безусловно помогла), и какую ставишь цель? Электричество не игрушки, дети. — Снова косой взгляд на Ольгу. — Многих первых испытателей электричества убивало. Молния — тоже электричество. И конденсатор способен накопить достаточно большой заряд, который при пробое даст огромный ток.

— Как будто от микрофарада может кого-то убить… — буркнул я, но Машка услышала.

— Итак, Александр? — Глаза декана МГУ снова превратились в две щёлочки.

— Если соединить с катушкой, получатся колебания. Радиосвязь. Хотел посмотреть, как это работает — в книжке описан сам принцип, но не понятно, почему в рацию говоришь, а на том конце звук слышится.

Смех. Весёлый и задорный — Варвара Кантемировна оторвалась, глядя на глупого такого меня. Что, собственно и было нужно. Откуда я взял про рацию — тоже фиг знает, но когда искал отмаз, зачем мне собственно конденсатор нужен, чтобы не спалиться, мозг выдал это воспоминание. И, оказывается, в тему!

— Что ж, Александр, мы обязательно дойдём до радиоволн через несколько занятий, потерпи. А пока вот ваши домашние задания, — протянула она два листка. — Варианты как обычно разные, чтобы не делали одна за другого, но в связи с тем, что Александр имеет проблемы, я рекомендую вам обоим решать совместно, оба варианта. Да, это дольше и труднее, но, возможно, это вызовет воспоминания и вернёт его высочеству память. — А теперь преподавательница поджала губы — она и правда за меня переживала, я ей нравился. Да и Ольга при её словах посмотрела с теплотой. — Если Александру нравится Физика, то то, что он помнит, возможно, потянет за собой что-то ещё. На следующем занятии расскажете, с какими проблемами вы столкнулись при решении и как пытались их преодолеть.

— Спасибо, Варвара Кантемировна. — Мы встали, поприветствовав учительницу и легко-легко, лишь обозначая (царевичи же), поклонились.

Всё, с этого момента мы в «большом мире», и, закономерно, теперь уже она присела в реверансе, причём не только перед нами, но и Ольгой, с которой они снова пересеклись многозначительными взглядами.

— Ваши царские высочества, мне пора. До скорой встречи.

— Саш, что это было? — накинулась на меня Машка, когда мы снова добрели до её комнаты. Нет, переодеваться было не нужно, но голова болела от запихнутых знаний — у нас снова полчаса на перезагрузку. Я прыжком спиной вперёд рухнул на её кровать и сложил руки за головой. Она что-то собирала и раскладывала на письменном столе, меняла тетрадки для следующего урока — биологии.

— Не понял вопроса.

Сестрёнка была серьёзна, более того, нахмурена, и через связь я чувствовал её злость. Неподдельную злость!

— Зачем тебе конденсатор? — повернулась она и упёрла руки в бока. — И второй вопрос, когда это ты листал учебники по физике по темам будущих занятий? Не припомню. Ни до, ни после покушения.

Было раскрыл рот ей что-то объяснить, но понял, что сказать ничего толком-то и не могу. Потому нехотя слез с кровати, подошёл к столу:

— Дай чистый лист бумаги.

— Держи.

— И ручку.

Ручка была перьевая, чернильная. Чернила заливались внутрь и часто мазали. И я отчего-то считал, что это неправильно, что должен быть какой-то «шарик», чтобы чернила не растекались. Но его не было. А были промокашки для чернил, в большом количестве, по нескольку в комплекте с каждой тетрадкой. Одну из промокашек она и протянула. Плохо, на то она и промокашка, что на ней писать тяжело. Оные чернила растекаются по поверхности и впитываются внутрь, и эту кляксу уже не выведешь. Это шпилька такая с её стороны кто не понял. Но мне было плевать — я был «на волне». Начал рисовать палочки. Вначале две рядом.

— Вот смотри, это пластина. И это. Проводники. А между ними не просто пустое пространство, а диэлектрик. — Нарисовал рядом с одной плюс, с другой минус. — Подключаем к розетке. Сюда идёт плюс, сюда минус, и отключаем от розетки!

— И? — не поняла она.

— И то, что заряд остаётся на пластинах! — победно воскликнул я. — На этой плюс, на этой минус. Проблема в том, что в розетках ток — переменный. А значит для зарядки нам нужен диод, выпрямляющий ток, пускающий только в одну сторону и не пропускающий сюда минус.

— Хорошо, зарядил. А дальше что? — хмурилась она, но я почувствовал разливающееся тепло — я что-то задумал, и она хотела в этом участвовать.

— А дальше… — Как бы ей объяснить то, что я не понимаю сам. — Дальше два провода, изолируем. Крепим к досточке — она диэлектрик, а досточку приклеиваем пластырем к ладони. И держим так, чтоб не касаться проводков. А потом подносим к кому-нибудь руку… И БАЦ! — Последнее я резко выкрикнул, взмахнув руками. Она взвизгнула, отскочила, и засмеялась:

— Поняла! Удар током!

— Ага. Причём не смертельный удар — там той мощи в кондёре… — Я презрительно скривился. — Но настроение испортить заряда хватит.

— Женьку надо стукнуть, когда она зарвётся снова! — всё, зарядил девочку на позитив. Я прощён, и кто-то из моих сестёр точно в ближайшее время попал. — Но Саш, а если убьёт? — нахмурилась она.

— Не убьёт, — уверенно покачал я головой, но после задумался. — Ну, по крайней мере не должно. Надо экспериментировать.

— Хорошо, давай после биологии покумекаем, что можно сделать и где что достать.

— Поддерживаю!

Хорошо когда твоя сестра-близнец разделяет свои ценности! Особенно насчёт Женьки, о которой и я подумал на занятии с Варварой Кантемировной.

Биология… А тут ничего интересного не произошло. Предмет оказался скучный. Вот просто скучный! Даже не пестики-тычинки, а «корневая система», «проводящая ткань», «впитывающая зона» и прочая такая ботаническая лабуда.

— Разрешите вопрос? — поднял я руку.

— Да,