В Россию с любовью - Сергей Анатольевич Кусков

— У нас нефть есть. И газ.

— Только это спасает. Да и нефть… Она вся на том же Кавказе. Не просто так персиянки чуть ли не каждые десять лет мелкую пограничную войну устраивают. Но пока хватает, если не продавать. Для себя. Вот и остаётся, чтоб не сдохнуть, генетику и селекцию подключать, деньги в разработку вкладывать сумасшедшие, без особой отдачи.

Для юной девы мысли непривычные, но вот для юной царевны — уже нормально, откровением её слова стали, но диссонанса не вызвали. Её по любому отдадут в какой-нибудь приказ, сделают главой службы. Значит и воспитывать таких людей надо с самого раннего.

— Ты наверное не помнишь, мы ездили во Францию, — сказала Женя. — Мы ещё маленькие были, но Маша наверное кое-что запомнила.

— Да, солнце. Тепло. Хорошо, — кивнула сестра-близняшка.

— Именно. Они могут кормить со своей земли десять Франций. Своя промышленность. Военная техника. Всё прочее. У них есть на это деньги! Но деньги — это лишь выражение ресурсного баланса — у них есть ресурсы. Главный из которых — люди. Которых хватает для всего, для любых проектов и развития. А потому они держава номер один, и француженок по населению столько же, сколько у нас в корневой части страны, без Туркестана и Кавказа с Прибалтикой. На куда меньшей территории. А с Канадой и Луизианой… — Она грустно вздохнула.

— Они наши главные враги, да? — нахмурился я.

— Скажем так, соперники, — мягко сформулировала Женя. — И кроме Канады и Луизианы, они косвенно контролируют половину Африки. А у нас только Кавказ и Туркестан, где куда хуже той же Луизианы, да Сибирь с Аляской, где на одного человека три медведя, а в последней ещё и белых.

— И всё же не понимаю про папочку, — вернул я тему в исходное русло.

— Он ненавидит нашу страну, — грустно усмехнулась Машка. — Ненавидит маму. Он не хотел выходить за неё — насильно отдали. Он мечтал о шведском престоле, где люди как люди, правильные, цивилизованные, и всё такое.

— А мы — историческое недоразумение, — хмыкнула Женя. — Хотя драли этих шведов ещё до Катастрофы, да и после шведкам задницу не раз надирали.

— Но мы же его дети! — не понимал глубины падения этого человека я. — Как можно не любить детей?

— А что мужчине дети? — с обидой фыркнула Женя. — Сунул-вынул, пошёл дальше. Да, мы сильнее вас. У нас одарённость и всё такое. Но всё же именно мы рожаем. Мучаемся и иногда умираем при родах даже сейчас, с современной медициной. Именно мы воспитываем, организовываем будущее. Каждое дитё — наше счастье, наше продолжение. А мужики… Ну, вот сейчас для всех подданных бесплатная процедура ЭКО, до трёх раз в течение жизни. Там тебе «зальют» то, что под рукой, даже выбрать черты толком не дадут — «слепые» пробирки. А в большинстве уездов и этого нет: какая есть сперма в банке — ту и используют, лишь стараются малыми партиями по городам развести, чтобы потом инбридинга в определённой местности не вызвать. Но если я какая-нибудь Клава из Могилёва, или Люська из Тобольска — я по сути даже выбрать не могу. Не из чего выбирать! Мужика простой Люське или Клавке никогда не получить, нищебродки они, в семью их третьими-четвёртыми жёнами тоже вряд ли возьмут, если они не суперодарённые, а они точно не такие. Так что остаётся только любить своё чадо, своё маленькое солнышко, каким бы оно ни родилось — бывали случаи, что и чернокожее. А тот мужик, который сдал налог в банк спермы, где-то живёт, ходит, чем-то занимается, и не знает, сколько тысяч младенцев из его налога сделали. Ему плевать, Саш. И это нормально — а как по-другому-то?

Обе сестры непроизвольно вздохнули, и Женя закончила:

— Не суди его строго. Он свою задачу, ради которой рождён и воспитывался, выполнил. А любит или не любит — он мужчина. — Она презрительно скривилась. — Что взять с мужчины?

— Мужчины бывают разные, — попробовал возразить я, но понимания не нашёл.

— Мужчины — избалованные дети, до старости. Капризные. И при этом агрессивные. Их надо оберегать, иногда даже от самих себя. Они плохо управляемые, а часто даже невыносимые. Но пока мы не придумали способа, как размножаться без мужчин — мы будем их холить, лелеять, заботиться о них… Не требуя в ответ слишком многого. Саш, — сверкнули её глаза огнём предупреждения, — возвращайся во взрослую жизнь. Тебе тоже предстоит пройти этот путь. Тебе уже подобрали невесту, она не подарок, потому учись. А ещё учись быть покладистым и неконфликтным, учись уступать женщинам, и особенно сёстрам — потом легче будет уступать супруге и главе семьи. Поверь, тебе очень пригодится в жизни наука понимать людей и подстраиваться под них, добиваясь этим своих целей.

Вот такой разговор за столом получился. И как бы я внутри не был с нею не согласен… А кто меня спрашивает?

* * *

— Не может быть так, чтоб мужики были настолько слабые, — произнёс я, когда мы закончили с обучением на сегодня. После обеда были танцы, видно, чтоб растрястись, после чего — самостоятельное обучение, то бишь время на домашку. И в отличие от инстинктов «я», следуя которым я предложил заняться чем-то более приятным, был грубо осаждён сестрой, бескомпромиссно отрезавшей:

— Задание дано — надо учиться! Мы — принцы, а не быдло какое.

Пришлось садиться и решать, потеть. Ибо задачки-то непростые! А уж термины, обозначения и единицы измерения какие… Без ста грамм не разобраться. Я честно пытался, но в большинстве случаев до чего-то доходил, а потом плавал.

— Ну Саш, ну что же ты! Это же просто! Здесь вот так — выписываешь в виде уравнения. И тут закономерность. Силу тока выражаешь через площадь сечения… И всё это берём в систему уравнений. Которую и решаем.

— М-да, — крякнул я. — Не для средних умов.

— Конечно, — согласилась сестрёнка. — Мы и не средние.

Не поспоришь.

Но рано или поздно, физика закончилась, закончилась и биология (тут домашка была несложной — зарисовать и подписать), и я поднял проблему, которая волновала куда больше. О слабости мужчин.

— Мужчины не должны быть такими слабыми. Эволюционно мужчина это… Добытчик! Хищник! — гневно разглагольствовал я, отложив в