Мелодия для короля - Макс Ленски

Шерьер вздохнул:

– Одно то, что вы перешли с «вы» на «ты», говорит о вашей неискренности.

Монарх немного смешался. В ушах все еще стоял гул. Голова слегка кружилась – видимо, от усталости. Он напряг утомленный разум и наконец нашелся:

– Это первый шаг к сближению! Можешь тоже обращаться ко мне на «ты»… когда мы наедине, – и неожиданно для себя робко заметил: – Кстати, ты никогда не говорил, что у тебя не было друзей.

Повисла тишина, которую нарушал лишь стук каблуков. Реми решил, что ответа уже не дождется, но вдруг до него донесся тихий голос:

– Ты не спрашивал.

Они шли по коридору, устеленному пестрыми коврами. Глядя в пол, Реми все глубже погружался в свои мысли. Витиеватые узоры вдруг замельтешили перед глазами, начали закручиваться в спирали, менять цвет и размер, а потом ухнули в пустоту.

Микель подхватил потерявшего сознание короля и поднял его на руки. Дойдя до королевской спальни, он пинком распахнул дверь. Лиззи как раз заканчивала расстилать постель.

– Ох! Что с его величеством? – разволновалась она.

– У него был тяжелый день. – Шерьер опустил Реми на кровать. – Нелегко быть королем.

Лиззи сунулась было расстегивать пуговицы на камзоле монарха, но Микель остановил ее.

– Не волнуйся, я позабочусь о нем. – Он отвел от лица Реми золотистую прядь. – Можешь идти.

Лиззи с подозрением покосилась на него:

– Уверен? Я понимаю, что это отличный шанс для всех нас, но… Ты точно справишься?

– Теперь да, – ответил шерьер.

Девушка молча развернулась и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

Микель осторожно переодел Реми, укутал его одеялом. Затем подошел к столу и открыл драгоценную шкатулку. Достал пузырек, вынул пробку и вытряхнул на ладонь крохотный шарик. Вернув флакон на место, склонился над королем:

– Реми?

Юноша не шевельнулся. Грудь вздымалась при каждом вдохе, ресницы подрагивали. Микель легонько провел большим пальцем по его губам. Слегка нажал, открыл юноше рот и вложил в него пилюлю.

– Теперь все будет хорошо, – сказал он, усаживаясь на край постели. – Я буду осторожнее.

Микель взял холодную белую ладонь Реми и тихо, нежно запел.

Глава 8, в которой на плечи ребенка ложится неподъемный груз

Перед ним было синее море. Он стоял по щиколотку в воде и чувствовал, как медленно, почти незаметно подступает прилив. Сквозь прозрачную воду он видел свои пальцы, миллионы разноцветных камешков и пару любопытных мальков, снующих туда-сюда у его ног.

Посреди моря стояла увитая красным виноградом арка. За ней открывался сад, полный цветущей воларьи – любимого растения его матери. Аромат цветов смешался с соленым запахом и пробудил дремавшие в глубине его сердца воспоминания. Он сделал шаг, и вода тут же поднялась. Теперь она доходила до середины его икр. Из арки вылетели стрекозы. Окружили его, зависли в воздухе. Раздался звенящий шепот, напоминавший голос королевы:

– Реми, сыночек, ты – наша единственная надежда. Наша звездочка. Наше счастье.

Он закрыл глаза: по его щеке, оставляя влажную дорожку, скатилась одинокая слеза. Стрекозы продолжали свои смутные увещевания:

– Реми, Реми, мы так любим тебя… Послушай нашу песнь, она важна… Важна… Ты умный мальчик. Слушай, чувствуй, запоминай…

Призывы их сливались, звучали в унисон. Сложно было понять, женские они или мужские, и голос матери терялся среди них. То шептали беззаботные дети, то старики, многое повидавшие за свою жизнь. Они запели:

В саду русалок, среди кораллов

В пучине вод

Морская дева из сказок древних

Одна живет.

Всю жизнь скитаясь, она не знает

Своей судьбы,

Что на изгибе там ждет погибель

Ее, увы.

Оу-уэй, оуиэй…

Лали-мор,

Лоу-лоу-лэй-хэй…

Он открыл глаза. Арки больше не было, стрекозы исчезли, и песнь их растворилась в морских волнах. Волосы его будто стали короче, а руки тоньше. Он повернулся, и вода поднялась до колен. Прямо перед ним в воздухе появилось приоткрытое окно. Оттуда пахло ароматным травяным чаем, треугольными аппарейскими булочками с голубикой, и словно бы из глубокой пещеры доносился голос Мальтруя:

– Слухи и сплетни – наши вторые помощники. Сказки и легенды – первые. Знакома ли вам история о Карлайле и Шелковелии? Нет? Так слушайте. Прекрасная Шелковелия была дочерью морского царя. Характера она была самого неусидчивого, непокорного и однажды сбежала из дома. Многие годы странствовала она по морям и рекам, изредка выбираясь на берег, пока однажды, отдыхая в гроте у незнакомых берегов, не услышала звуки сражения. Там шла великая битва…

Голос Мальтруя будто раздвоился. Затем голосов стало больше, и вновь зазвучал целый хор:

И был врагами смертельно ранен

В разгар войны

Храбрейший воин, что сотни стоил

Бойцов страны.

Сжимая рану, на море глянув,

Кляня удел,

Себя теряя, изнемогая,

Он вдруг запел:

Оу-уэй, оуиэй…

Лали-мор,

Лоу-лоу-лэй-хэй…

Поднялся ветер, море начало волноваться, окно с глухим звуком захлопнулось, треснуло и осыпалось в воду разноцветными осколками. Реми отшатнулся и почувствовал, что волны лижут его ребра. Запястья еще больше истончились, на руке красовался золотистый браслет с бабочкой: такой он носил, когда ему было двенадцать или тринадцать. Вместо травяного чая потянуло резкой, неприятной горечью. Так пах чемоданчик моржеподобного лекаря, к которому мать отправила его после нервного срыва. Налетели тучи, пошел мелкий теплый дождь. Капли расходились кругами по поверхности моря, складывались в хитрые узоры. Дна уже не было видно. Похолодало. Из глубин всплыл айсберг, на котором сидел ослепительно-белый морж. Он добродушно поглядел на Реми, улыбнулся и пробурчал:

– Это случается, голубчик. Это бывает. Сейчас вы успокоитесь, расслабитесь, вспомните все, что вас тревожит, и выбросите это из головы, прямо в это бушующее море. Да, стать королем в таком юном возрасте – большая ответственность. Огромная. Напряжение, голубчик, никуда не денется… – Морж нахмурился и призадумался, после чего хлопнул ластом по айсбергу и заключил: – Вот что! Вам нужно дело, отличное от вашего обычного рода занятий. Такое, чтобы вы могли отвести душу. Я бы посоветовал что-нибудь авантюрное, безвредное, но с долей риска. Вы любите охоту? А горные реки? А может, стоит развязать войну и захватить соседнее королевство?

Реми не мог ответить. Что-то мешало ему открыть рот. Тогда он тоже ничего не сказал доктору, а теперь оставил моржа в расстроенных чувствах. Тот закатил глаза, многозначительно поцокал и протянул:

– Ну-у-у-у что же вы так, голубчик. Тогда мне остается только одно. Внимайте моему голосу и погружайтесь в транс. Расслабьтесь. Когда очнетесь, вы забудете все тревоги и найдете свою отдушину. Итак, представьте: на улице ранняя весна, снег только сошел, показались первые цветы дикой горной воларьи, море уже потеплело…

Морская дева, в плену напева

Покинув грот,

Песнь война слыша, на берег вышла:

– Кто там поет?

Укрыт прибоем, был к смерти воин

На полпути.

Она запела и захотела

Его спасти.

Оу-уэй, оуиэй…

Лали-мор,

Лоу-лоу-лэй-хэй…

…И вновь он не заметил, когда одиночный голос превратился в многоголосье. Морж нырнул и пропал, айсберг начал стремительно таять и в несколько секунд полностью исчез. Дождь усилился, тучи почернели, почти сливаясь на горизонте с океаном. Реми поднял руку, чтобы вытереть капли дождя, застилающие глаза, и вода тут же поднялась к его груди. Он был хрупким десятилетним мальчишкой. Он почувствовал себя беспомощным. Дышать стало тяжело. К каждой ноге будто привязали по свинцовому ядру. На волнах колыхалась погребальная черная ладья, расписанная звездами, с резной деревянной головой фоссы на носу. Он помнил эту ладью. Он знал, что увидит внутри.