Память мёртвых на Весах Истины - Анна Александровна Сешт

распоряжению Сенетнофрет. На тонком запястье жрицы был надет браслет кушитской работы, с изображением любимого простым людом Божества – Беса, отгонявшего беды. На шее на простом шнуре она носила маленький фаянсовый кулон с Инпу. Третьим амулетом был тот, который передала ей сама Ими, – золотой лотос, инкрустированный сердоликом. Подарок Рамсеса, тогда ещё царевича. Да, в прошлом их определённо что-то связывало, ведь Шепсет состояла в свите прежнего Владыки ещё до прибытия во дворец самой Ими.

Жрица посмотрела на повязки, закрывавшие шею девушки. Они оставались совершенно чистыми, нетронутыми, как её плоть оставалась нетронутой разложением. Как же Ими было неуютно от всего этого! И вместе с тем она не могла отвести взгляд. Не то тени и свет сыграли с ней злую шутку, не то она слишком много думала о разных странностях, но показалось, будто глаза Шепсет двигались под веками, неуловимо, как во сне. Жрица Бастет осторожно поднесла руку к лицу мёртвой, но по-прежнему не ощутила дыхания. Зато собака чуть встрепенулась, повела острыми ушами, наблюдая за Ими.

Кошачья жрица коснулась пальцами хрупкого запястья Шепсет. Сама над собой посмеялась: если дыхания нет, неужели можно было почувствовать ток крови? И вообще, чего она ожидала от трупа?

Краем глаза Ими заметила какое-то движение и отпрыгнула от тела. Собака поднялась, перелегла чуть выше, так, что её морда теперь покоилась на груди Шепсет.

Тихий звук шагов на каменной лестнице за спиной возвестил о приходе Сенетнофрет. Верховная Жрица привычно обошла святилище, обновляя масло в светильниках, возжигая новые благовония, тихо напевая молитвы. Шуит и Неджем, кот Верховной Жрицы, бродили где-то в тенях.

С собой наставница принесла немного еды, но собака снова отказалась.

– Можешь идти отдыхать, – Сенетнофрет чуть улыбнулась Ими. – Мой черёд нести дозор.

– Хочу посидеть с тобой ещё немного. Всё равно сон не идёт, – вздохнула девушка.

– Всё думаешь о том, что делать дальше?

– Пока не понимаю даже, чего мы ждём. Не пора ли уже позвать бальзамировщиков?

Сенетнофрет покачала головой, протянула руку и деликатно погладила собаку между острыми ушами. Та не возражала, даже слабо вильнула хвостом. Вот Ветер точно бы тут не давал никому покоя, поэтому в святилище его не пустили.

Вспоминать, как по просьбе Рамсеса Ими сама заперла пса в кладовой с лакомствами, было неприятно. Она словно стала соучастницей преступления, ведь Ветер наверняка защищал бы Шепсет.

Но где же была вот эта собака? Где была всё это время?

– Полагаю, вестнице Инпут ещё нужно время на исцеление. Если не получится… мы узнаем об этом первыми и тогда уже позовём бальзамировщиков.

– Ты хочешь сказать, что…

– Да, процесс пока не завершён.

– Но как такое возможно? – голос Ими упал до шёпота.

Сенетнофрет беспечно повела плечом.

– Кемет – страна величайших чудес, особенно когда сами Боги вмешиваются в дела людей.

– Но почему собака не пришла Шепсет на помощь? Почему исчезла в самый нужный момент?

– Это очень хорошо, что она тогда не показывалась, – Верховная Жрица загадочно улыбнулась, и собака повела ухом, словно подтверждая. – Именно поэтому есть пока надежда на исцеление, ведь эта новая жизнь… – Ими показалось, что она ослышалась, но в святилище и правда прозвучал тихий вдох, словно лёгкий порыв ветра пронёсся. – …была дарована Инпут, – закончила Сенетнофрет, пристально глядя на мёртвую.

Ими вскрикнула, отшатываясь, когда Шепсет – мёртвая Шепсет! – вдруг сделала судорожный вздох. Пальцы ожившей скрючились, словно в агонии, и тело болезненно изогнулось. Собака поднялась на все четыре лапы, нависая над ней, опустив морду так, словно выдыхала в жрицу своё собственное дыхание. А потом отступила.

Распахнув глаза, Шепсет захрипела, хватаясь за горло, и этот звук был таким жутким, неестественным, что сердце Ими заколотилось, грозя выскочить из груди.

– Всё хорошо, – тихо говорила Сенетнофрет, гладя собачью жрицу по плечу без всякого страха. – Ты не одна. Мы защищаем тебя, царская дочь.

Жестом женщина попросила Ими налить немного воды из кувшина, а потом сама поднесла чашу. Распахнутыми от ужаса и изумления глазами девушка смотрела, как Шепсет села, поддерживаемая Сенетнофрет, и жадно пила.

Собака устроилась у изголовья своей жрицы, Шуит и Неджем – у её ног.

Шепсет вдруг затрясло. Закатив глаза, она издала жуткий хриплый скрежет, а потом пронзительный возглас, похожий на птичий крик. Обрывки фраз слетали с её губ на разные голоса – словно десятки других говорили её устами: мужчины и женщины, незнакомые, нездешние. Гневные возгласы, боевой клич, тонкий жалобный плач – всё смешалось в единый обвиняющий хор.

Ими испуганно вцепилась в руку наставницы, но Сенетнофрет спокойно наблюдала. Собака и кошки тоже сидели не шелохнувшись.

А потом что-то в самом воздухе неуловимо изменилось. Ими не понимала, что произошло и как объяснить это, но ей показалось, что в святилище стало светлее. Плечи Шепсет расправились, а лицо приобрело чужое суровое выражение. Во взгляде отразилась усталая вечность.

Другой, не её голос, певучий и низкий, произнёс:

– Вы должны сопроводить меня в Пер-Рамсес. Там мы совершим правосудие.

Приоткрыв рот, Ими смотрела, как её наставница поднялась и грациозно поклонилась.

– Как пожелаешь, Владыка Обеих Земель.

Глава XXXVII

1-й год правления Владыки

Рамсеса Хекамаатра-Сетепенамона

Нахт

Войско, которое Рамсес успел перебросить к Дельте, было совсем небольшим. Основные силы были на подходе, оставалось только дождаться.

Племенные вожди чехену, присягнувшие царевичу, тоже привели своих людей, но и их войска вынужденно растянулись, так как путь из Западной Пустыни был неблизкий. Рамсес не просто так говорил, что не всё ещё готово к восстанию, и до последнего Нахт не верил, что они убедят старшего царевича не медлить, выступить прямо сейчас. Нанося удар, царевич хотел быть уверен, что тот придётся точно в цель и что после него уже не оправиться. Но Нахт и Сети убеждали, что время сыграет на пользу врагу, что чем дальше – тем больше союзники будут терять надежду, а заговорщики, напротив, успеют переманить на свою сторону всех сомневающихся. К счастью, некоторые из служивших под началом Рамсеса поддерживали эти мысли. И царевич решился – решился быстрее, чем Нахт смел ожидать.

А потом был быстрый изнурительный марш, путь по пескам и по воде. Боги покровительствовали им, дарили попутные ветра и спокойные тропы без песчаных бурь. Но нельзя было перелететь над Дешрет и Кемет на крыльях божественных соколов.

Они опоздали. Рамсес вынужден был оставить свой небольшой флот за спиной, а не на подступах к столице. К тому, что они