Память мёртвых на Весах Истины - Анна Александровна Сешт

Рамсес серьёзно кивнул.

– Я сделаю это, Шепсет. Верну вас из теней. Мне лишь нужно время, чтобы Усерматренахт окончательно поверил в то, что его власть абсолютна.

Девушка сцепила пальцы, унимая дрожь в руках. Она надеялась на другой ответ, но большего молодой правитель, видимо, не мог ей обещать. Обсуждать с ним мать Нахта жрица почему-то не хотела, словно это сорвёт покров теней, защищавший Мутнофрет в её тайных делах.

Шепсет колебалась, но потом всё же решилась. В эти мгновения голоса мёртвых на границах её восприятия зазвучали ярче, а присутствие Руджека она ощущала так близко, словно главный телохранитель Владыки встал у неё за спиной.

И воин был разгневан настолько, что жар его гнева опалял её кожу.

– Когда-то я предупреждала тебя, просила приглядеться к командиру стражи малого дворца. Но есть ещё один человек, Рамсес. Ты должен покарать его, ибо он совершил великое преступление перед Богами.

Теперь за спиной она чувствовала присутствие их всех: Усерхата, Садех, Имхотепа – всех тех людей, кто укрыл её и помог подняться в её новой жизни.

Шепсет рассказывала сухо, словно это случилось с кем-то другим где-то очень далеко. Словно не сжималось сердце, иссыхая от скорби. Словно не слышала она отчаянные крики людей, успевших стать ей близкими.

Рамсес склонил голову, прикрыл глаза. Каждое слово причиняло боль и ему, и он скорбел вместе с нею. Но когда молодой правитель поднял взгляд – в его потемневших глазах плескалось чувство вины.

– Прости меня, Шепсет. Я… не думал, что всё обстоит так. Пасаи был переведён во дворец Пер-Рамсеса и теперь возглавляет мою стражу. Но с ним я разберусь быстро. Я держу его близко именно затем, чтобы он не натворил ещё больше бед из злобы и ощущения собственной недооценённости. Я собрал доказательства того, как он… якобы спрятал семьи телохранителей от правосудия. Ты была права, этот никчёмный человек солгал даже в этом и надеялся, что я не узнаю.

Гнев Руджека обжигал самую её шею калёным металлом, хотя дыхание мёртвых обычно ощущалось холодным. Шепсет с усилием сглотнула. Сколько же достойных людей погибло в угоду чужого властолюбия…

Рамсес тяжело вздохнул.

– С Хаэмуасетом сложнее. Это очень влиятельный военачальник, и в отличие от многих, он верен мне. Полагаясь на него, я перевёл его и его людей сюда, в Дельту. А его сестру Нубхаис моя мать возвысила, ввела в свой ближайший круг придворных дам.

Теперь Шепсет различала гневный шёпот девушек-музыкантш – словно шипение кобр, запертых в тесном ларце и уже готовых распахнуть крышку. Нубхаис предала и подвела под казнь многих в Ипет-Нэсу. По всей видимости, она была ближайшей соратницей Тии и помогла скрыть страшное преступление, поспособствовав тому, чтобы ненужные свидетели исчезли или понесли наказание, которое на самом деле предназначалось не им.

– Но… но ты ведь не можешь оставить без ответа такое преступление. Усерхат тоже был бы верен тебе, как был верен твоему отцу!

Сказав это, Шепсет сама усомнилась в собственных словах. Усерхат, как она помнила со слов Нахта, симпатизировал старшему царевичу и скорее всего поддержал бы его и изначальный план Таа.

– С местью Хаэмуасету нам придётся повременить, Шепсет, – тихо увещевал её Рамсес. – Мне очень жаль, но сейчас я не смею отрекаться от таких людей. Он нужен мне. В армии Кемет раскол. До меня даже доходили слухи, – он понизил голос, – будто мой старший брат жив. И что он грозится поднять восстание… Боги, только междоусобицы нам не хватает! Мы ведь могли бы договориться и стать союзниками… но слишком многое и многие разделили нас.

В сердце Шепсет затеплилась надежда. А что, если всё правда так? Что, если Боги именно для этого и разделили их с Нахтом пути? Меджай отыщет старшего царевича и всё ему объяснит. А она предупреждает обо всём царевича младшего. Может быть, дело изначально было не в выборе одного только наследника, но в союзе их обоих против заговорщиков, захвативших столько власти в Обеих Землях?

В тот момент жрица решилась.

– Я должна тебе кое-что передать. Кое-что важное.

Рамсес улыбнулся чуть удивлённо, став в этот момент будто ещё более юным.

– Что же?

– Сейчас.

Шепсет поднялась, с теплом посмотрела, как молодой правитель чешет Ветра между ушами. Пёс и правда успел привязаться к нему за это время, пока Рамсес заботился о нём по просьбе хозяйки.

В своей сумке со снадобьями она нашла украденный у Нахта амулет, бережно завёрнутый в тонкую тряпицу. Развернула, посмотрела на тоненький кулон, который в Дуате обрёл форму пылающего хопеша.

«Отдай ему это, когда отыщешь его. Скажи, что его отец будет с ним. Таков дар живых и мёртвых у истоков его рода».

Но почему-то голос подвёл её, и Шепсет смутилась, не сумела произнести нужных слов, когда протянула Рамсесу в ладонях амулет. Голос мёртвого жреца звучал внутри так отчётливо, но собственное горло словно сдавило тисками.

Рамсес протянул руку. Жрица почти уже ожидала, что хопеш обретёт свою истинную форму в его ладони. Но амулет остался просто драгоценной безделушкой.

– Благодарю тебя… что бы это ни было, – проговорил он, пряча амулет за пояс.

– Амулет Сета из одного его древнего храма, – сказала Шепсет, не став рассказывать про Нубт. Как наследник династии он наверняка бывал в городе сам и даже, скорее всего, встречался с тамошними жрецами.

– Я принесу ему благодарственные жертвы, когда вернусь в Пер-Рамсес. Надеюсь, мы вместе принесём, – добавил Рамсес, выделив эти слова, и, подавшись вперёд, чуть коснулся губ Шепсет своими.

Поцелуй обжёг её калёным металлом, почти как ярость мертвеца. Распахнув глаза, она смотрела на Рамсеса, и в груди вопреки всему разливалось тепло, горько-сладкое, терпкое, как запретное храмовое вино с алтаря.

В эти мгновения ей очень хотелось верить, что всё непременно будет хорошо. Что всё удастся так, как задумано, и они смогут справиться с любой угрозой. Ведь теперь она дошла до конца своего пути, была подле наследника, подле молодого Владыки, и готова была служить ему. Взамен же просила совсем немного… справедливый ответ для тех, кто совершил преступления.

Они проговорили долго, и на храм уже опускался вечер. Рамсес не спешил уходить, но спохватился, что час уже поздний.

– Я скоро вернусь. Нам ведь ещё так много нужно обсудить! Ты отдохнёшь, а я как следует поразмыслю над нашим разговором.

Когда он уходил, ей показалось, что-то тихонько звякнуло. Некоторое время жрица смотрела вслед Рамсесу, не в силах поверить, что это не была лишь тень её сновидений и воспоминаний. А потом её