Джордж Локхард - Ржавое золото

– Но ведь ты – бог!

– Боги не всемогущи, дракон. Всемогущему существу не нужны рабы.

Дарк надолго замолчал, закрыв глаза. Паладайн смотрел вдаль, размышляя о чём-то недоступном для смертных.

– Благодарю тебя, Паладайн. – сказал наконец дракон. Бог вздрогнул, вернувшись на землю.

– За что же?

– За то, что открыл мне глаза. Мир суть борьба. Все избирают путь борьбы, одни сражаются с природой, другие со своими братьями. И хотя я вижу теперь, что правы и те и другие, не в моих силах допустить братоубийственные войны. Сегодня я тоже избрал путь борьбы. Борьбы за мир, пусть и только в этом мире.

– Вот потому я и назвал тебя врагом, Дарк.

Дракон посмотрел на бога.

– Ты открыл мне глаза на ещё более глубокую истину. Богов нет, Паладайн.

Старик усмехнулся.

– Даже так?

– О, да. Не гневайся на мои следующие слова. Ты раб.

Паладайн вздрогнул.

– Что?...

– Ты раб, старик. Раб своего предназначения. Раб пути, который слепая природа установила тебе раз и навсегда. Ведь ты не в силах изменить его, Паладайн.

Бог отступил на шаг, поражённо глядя на молодого дракона. Тот улыбнулся.

– Я понял теперь, что имел ты в виду называя меня врагом. Но я не враг. Я освобожу тебя. Я освобожу всех. Если мне хватит сил.

Дарк встал, распахнув крылья и вскинув голову к небу.

– Если бог есть – то он слеп и глух. Такой бог ничем не отличается от слепой природы, и значит нет смысла в его существовании.

Он повернул голову к Паладайну.

– Ты не слеп, и не потерял способности к эмоциям. Ты не бог.

Старик сжимал и расжимал кулаки.

– Кто же я?

Дарк пожал крыльями.

– Не знаю. Мне лишь семь лет, Паладайн. Я не обладаю знаниями. Я могу только чувствовать. А в тебе я чувствую душу.

Бог отступил на шаг.

– Душу?

– Да. – дракон усмехнулся. – И это значит, что ты смертный.

– Я бессмертен!

– Тело может быть каким угодно, телом и я бессмертен. Но ты способен умереть, Паладайн. И тебя, и меня – нас можно убить.

Старик долго ничего не говорил.

– Хотел бы я знать, почему до сих пор не убил тебя. – произнёс наконец он.

– Никогда не поздно исправить ошибку. – глухо сказал молодой дракон, отвернувшись.

Не услышав ответа, Дарк медленно перевёл взгляд обратно. Но никого не увидел.

Коготь медленно провёл вертикальную линию на скале. Глаза Ская были закрыты.

– Меч. – произнёс он, не открывая глаз. И линия на глазах у потрясённых драконов неуловимо превратилась в вырезанный на камне барельеф длинного прямого меча.

– Как? – изумлённо спросила маленькая зелёная драконочка, которую звали Катана.

– Я не знаю. – Скай тяжело дышал. – Это родилось во мне. Просто я знаю – что надо делать. Нечто ведёт меня по пути, начало которого я видел.

Он помолчал.

– Но не думаю, что даже боги знают конец моего пути.

Дети молча переглядывались. Сегодня на охоте Скай одним взглядом убил четырёх диких свиней, накормив всех беженцев. Его начинали боятся.

– Скай, кто ты? – молодая чёрная дракона по имени Тень с тревогой и нежностью смотрела на него.

– Я не знаю. Я боюсь даже думать об этом.

– Что же ты станешь делать?

Молодой синий дракон встал на ноги, гордо выпрямившись.

– В мире царит вражда и смерть. – сказал он. – Мы – дети войны, наши отцы и матери были принесены ей в жертву. Согласны ли вы с моими словами?

Молодые драконы медленно склонили головы, признавая правоту своего вожака.

– Война стала нашим отцом и матерью.

И вновь склонились головы.

– Но я предпочитаю остаться сиротой, чем иметь такого родителя. – мрачно проговорил синий дракон. Все удивлённо подняли глаза.

– Есть много способов бороться за мир. Они все едины в одном – борьбе. Достичь мира можно только через войну.

И следующие слова Ская упали в тишину, как капли крови на снег.

– Если мир требует себе жертвоприношения – я приношу себя в жертву миру. Я стану воплощением войны и смерти.

Молодой дракон гордо раскинул крылья.

– И когда я умру – война умрёт вместе со мной.

– Когда ты умрёшь?... – потрясённо прошептала Катана.

– Такие как я – долго не живут. – произнёс Скай, закрыв глаза.

Рэйстлин медленно поднимался по винтовой лестнице Башни Высшего Волшебства. Глаза мага смотрели вперёд, но что он видел – не знал никто.

– В тот день, в этой самой башне, я встретил себя самого. – неизвестно кому сказал Рэйстлин, остановившись у щелевидной бойницы в луче света.

– И я спросил себя: кем предначертано мне стать?

Он усмехнулся.

– Видит небо, я ожидал ответа «бог». Но получил совершенно иной ответ. Пришла пора отбросить шоры с глаз.

Маг не спеша сцепил руки на уровне лица. Голова склонилась.

– Арс шагор танас инферно, арс шагор танас ширак. – тихо сказал он. Тело пронзило странное ощущение падения, полы чёрной мантии взметнулись. Колдун улыбнулся своим мыслям.

Отвернувшись от окна, он осмотрел внезапно изменившуюся Башню. Паутина в коридорах стала гуще, тени в углах приняли зловещий оттенок. Рэйстлин ждал. И вот, опираясь о стену, кашляя кровью, появился израненный юноша. Его кожа имела мёртвый золотистый оттенок, зрачки в форме песочных часов расширились при виде мага.

– Кто ты? – спросил юноша тихим, полным муки голосом, немедленно утонувшим в кашле. Рэйстлин приблизился.

– Меня зовут Рэйстлин. – тихо ответил он.

– Ты – это я?

– Можно сказать и так.

Юноша внезапно вцепился иссохшей рукой в мантию волшебника, и рассмеялся жутким клокочущим смехом.

– Значит я победил!

– Можно сказать и так, – повторил Рэйстлин.

Юный маг вскинул голову.

– Кто? Кто я? Кем предначертано мне стать?! Ответь!

Рэйстлин с болью посмотрел на юношу. Он слишком хорошо помнил, что испытал тогда, услышав ответ.

– Тебе не предначертано быть никем. – спокойно сказал он. – В этом твой дар. Ты идёшь, не придерживаясь ничьего пути.

Юноша отшатнулся, в ужасе ухватившись за стену.

– Но... но тогда...

– Да. Тебе не стать тем, о ком мечтаешь.

Рэйстлин закрыл глаза, и произнёс ту самую страшную фразу, которая превратила его жизнь в муки ада.

– Ты слишком человечен, чтобы стать богом.

Тёмная вспышка поглотила мага, и юный колдун только сейчас осознал, что мантия Рэйстлина была не красной.

Чёрной.

3

Север грозил нам бедою: сбылось давнее предсказание.

У порога зимы плясали драконы.

И вот наконец из тёмных лесов,

С Равнин, из материнского лона Земли,

Пришли они, отмеченные небом.

Волны Северного Океана тихо плескались, разбиваясь о суровые скалы одинокого острова. По низкому небу мчались тучи, гонимые холодным ветром. Холодные слова слышал тот ветер, слова рождённые холодным разумом. Но горящим сердцем.