Джордж Локхард - Ржавое золото

В тот же день погибли ещё шестеро. Неожиданная атака так глубоко за линией фронта привела последние отряды Влыдычицы в полное замешательство. Прорыв был слишком мощным и неожиданным.

Последовали отчаяные битвы, огромное численное превосходство противника определило его победу. Последние армии Владычицы в панике отступали.

И тут им нанесли смертельный удар: та самая группа героев, которая убила Повелителя Верминаарда и Пироса, сумела найти слабое место Владычицы Тьмы и изгнала её с Ринна. Многие Повелители, включая Ариакаса, последовали за ней в смерть. Почти все маги Чёрной Мантии предали свою госпожу.

Началась грызня за власть. Подвластные своим Повелителям, драконы убивали брат-брата, а извне надвигались безжалостные враги. Война была проиграна.

Большинство стай чёрных, синих, зелёных и красных драконов рассеялись по всему Ансалону. Без Такхизис они не могли вернуться в свой родной мир, Торманс, и были обречены на смерть. Драконов травили, словно зверей.

Синдел выжила, хотя неоднократно вступала в сражения с врагом. После гибели Фалька дракона замкнулась в себе. Она превратилась в хладнокровного убийцу.

Когда стало ясно, что война проиграна, Синдел обратилась к Повелителю Бротору, сменившему погившего Ариакаса, с просьбой разрешить драконам спасти их детей от истребления. Тот разрешил, однако приказал спасательной команде вернуться. Они не не имели сил отказать.

Пять драконов Тьмы отправились в Северный Океан в поисках безопасного убежища для своих детей. Им удалось отыскать остров почти на пределе дальности полёта. Туда, на остров, получивший имя недоступной им родины – Торманса, были перенесены оставшиеся в живых дети. Успели спасти только полтора десятка. Остальные попали в безжалостные руки победителей, ворвавшихся в Замок Тьмы.

Их судьба определила историю Ринна, как умирающий в огне город направляет корабли сквозь штормовое море к спасению. Никто в те дни не мог представить, что пробудят собой крики убиваемых детей...

Синдел вернулась в отряд Бротора, и ещё пару недель сражалась за проигранное дело. Она мстила за Фалька.

Мать Ская Фалькорра убили два серебрянных дракона, после того как умирающий золотой сломал ей крыло.

Трое людей стояли в залитой кровью подземной камере, осматривая тела маленьких драконов.

– Их было слишком мало. – мрачно заметил один из людей.

– Не волнуйся. Мы уничтожили всех ублюдков, – засмеялся второй, ткнув израненное тело зелёного дракончика.

– Нет. Пока живы драконы Тьмы, их надо искоренять.

– Ты только не говори своему дракону, что сделал сегодня. – негромко заметил третий человек. Он был одет в чёрную мантию, и немигающие глаза его светились жёлтым пламенем.

– Почему это?

– Потому что он тоже дракон. И не думаю, что вера в Паладайна сильнее совести.

Первый из рыцарей с удивлением взглянул на мага.

– Что ты болтаешь?

– Это – колдун указал на трупы детей. – Это страшная подлость, за кого бы ты не сражался.

– Это святое дело! – рыцарь гневно вложил меч в ножны.

– Поверь мне: не надо говорить своему дракону, что ты сотворил сегодня. Не хотелось бы потерять такого сильного дракона и его всадника.

– А ты? Что же ты не остановил нас? – язвительно поинтересовался второй рыцарь.

– Не вы – так другие. Они были обречены. Вы по крайней мере убили их быстро, не наслаждаясь муками детей.

Молодой маг отвернулся, подойдя к стене. Оторванная каменная дверь была покрыта кровью драконидов, десятки их тел грудами лежали у входа. Словно внутри небольшой секретной комнатки находился ключ у сердцу Такхизис.

Однако там был всего лишь совсем маленький красный драконыш, чудом избежавший смерти наравне с братьями и сёстрами. Он в ужасе прижимался к камням, конвульсивно дёргая перебитым крылом. На теле было столько крови, что убийцы очевидно посчитали его мёртвым. В глазах светились страх и боль, изумление и неверие. Малыш дрожал.

Человек поднял маленького дракона на руки. Двое других мрачно следили.

– Я возьму его себе. Он вырастет, и вы поймёте, что я имел в виду.

– Нет. Я убью змею. – первый из воинов с холодным шелестом вытащил кинжал из ножен.

– Ты не забыл, с кем говоришь? – голос мага прозвучал едва слышно, и тем не менее рыцарь побледнел как смерть.

– Ты нарушаешь приказ Паладайна, маг. – сурово сказал второй воин.

– Я не подчиняюсь ничьим приказам. Идите. И скажите вашему богу, что я исполнил уговор.

Волшебник резко развернулся, и прижимая к груди тихо плачущего ребёнка, двинулся к выходу. Один из рыцарей шагнул следом.

– Рэйстлин, ты перешёл все границы.

Чёрная фигура на миг замерла.

– Ни ты, ни я, ни боги – никто не властен определить границы разума.

– Причём здесь разум? – прищурившись, спросил второй убийца.

– Если ты им обладаешь... – Рэйстлин повернул голову, и воин отпрянул, увидев немигающие зрачки в форме песочных часов – ...то поймёшь. Если же нет...

Рука мага медленно поднялась, на пальцах засверкали маленькие молнии.

– Сегодня изменилась история – тихо сказал он. – Возможно, в неком мире мы одержали победу, и на долгие годы воцарился мир. Возможно, в неком мире только наши дети вспомнят слово «дракон». Второе поколение героев.

Он усмехнулся.

– Но в нашем мире, сегодня изменилась история.

Колдун медленно закрыл свои ужасные глаза, глядя в будущее сквозь пелену веков.

– Семь лет назад Паладайн встретил противника, рядом с которым Такхизис – жалкая тварь. – сказал он чужим голосом, и мурашки пробежали по спинам слышавших его.

– Но лишь сегодня этот противник осознал себя.

– Сегодня... – волшебник обвёл окровавленное подземелье рукой – ...сегодня они родились второй раз. Отныне их будут называть дважды рождёнными.

– Кого?!

Рэйстлин молча повернулся и покинул зал смерти. Проходя по залитым кровью коридорам, огибая кучи тел драконидов – ни один из которых не предал – маг механически гладил дрожащего красного драконыша.

– Не бойся, малыш. Я не настолько чудовище... – тихо сказал Рэйстлин, приподняв ребёнка. Дракончик судорожно всхлипнул. Сломанное крыло безвольно висело, и глаза волшебника сузились.

– Я назову тебя Винг... – прошептал маг. – И сделаю тем, кем не смог стать я. Богом.

Малыш внезапно ощутил направленное к нему дружелюбие. И, не в силах более сдерживаться, приник к груди человека, сотрясаясь от плача. Лицо Рэйстлина потемнело.

Но он ничего не сказал.

– НЕТ!!! – Скай вскочил, в ужасе озираясь. Его трясло, в глазах до сих пор стояла страшная, невозможная картина. В ушах затихали вопли убиваемых.