Товарищ Йотунин - Адель Гельт

Зашел в подъезд и там исчез… Знай, ходи, не оглядывайся!

— В смысле, наоборот, оглядывайся? — решил уточнить я. — Чтобы все замечать?

— В смысле, без наоборота! — орк казался теперь раздосадованным тем, что приходится объяснять простейшие вещи взрослому, вроде, мужику в моем носатом лице. — Некоторых вещей лучше не замечать, совсем! А так — оглянешься, а то и вернешься чуть назад, а там — уже другое место!

— Совсем ты меня запутал, — пожаловался я собеседнику. — Я не то, чтобы ничего не понимаю, но… Да, не понимаю!

— Я зато, — оппонировал орк. — Понимаю, что тебя такого нельзя на улицу выпускать… Без охраны! Как жить собираешься дальше? Жить — как?

Мне нечего было ответить на это разумное замечание, я и не стал.

Помолчали.

— Должен же быть выход, — наконец, решился я, вспомнив, что нахожусь внутри игры — значит, проникновенный наш диалог был ничем иным, как выдачей особого задания — по вживанию, так сказать, в мир неяви.

— Слышал такое выражение: знание — сила? — ответил мне вопросом мой морочный друг.

— Слышал, и даже помню, — порадовал я нас обоих.

— А раз слышал… Берись-ка ты, мой друг, за конспекты, и садись-ка ты их читать! Начни, вон, хотя бы с правоведения… Даром, что ли, Танечка для тебя их переписывала набело, дура влюбленная! Сам-то ты, как настоящий будущий врач, курица лапой — уже комплимент…

— Танечка? — внутри что-то шевельнулось, и я даже испугался тому, насколько мощно это произошло. — Помню Танечку! Она, кажется, человечка. Мелкая такая, мне по грудь, рыжая…

— Ну, не рыжая, скорее, темно-русая, и человечка наполовину, поскольку на другую — гнома, но да, она! Так что сиди, читай, вспоминай, закрепляй… Буквы-то помнишь? — орк засмеялся своей немудреной шутке.

Я остался читать конспекты — со все большей сноровкой проламываясь сквозь несуразную латиницу, Зая Зая вновь ушел на кухню — греметь посудой, зажигать газ и делать другие интересные и своевременные вещи.

Уже раскрыв конспект, я вдруг понял, что никакой Танечки не может быть в природе — народ хнум не дает потомства с хомо сапиенс сапиенс!

Стало быть, упомянутая девушка — тоже сюжетный персонаж…

Глава 4

Когда-то давно и я брался играть на счетнике.

Правда, числовые аппараты в те времена были простыми до примитивности, картинку выдавали плоскую и даже персонажем игры получалось управлять не силой мысли, как теперь, но возложив руки на разные манипуляторы.

Игра, как сейчас помню, называлась немного с претензией: то ли колдарь, то ли волшбун… Имею оправдание: все мастера той примитивной неяви обитали тогда в городе Катовице — это Польша, двадцать вторая республика Советского Союза, и говорили, соответственно, тоже по польски. Может быть, эти странные названия что-то и означают на языке творцов.

Неважно, сейчас о другом.

В игре той следовало иногда медитировать — понарошку, вводя в особое состояние персонажа. Тот, таким образом, развивался — можно было вложить некие баллы в улучшение характеристик героя… Сегодня это звучит как бред, устаревший бред, правда ведь? Но, тем не менее…

Я нашел удобное место: собственную кровать, довольно ровную и жесткую.

Я заплел ноги в нечто вроде позы лотоса, научно никак не обоснованной, но нежно любимой мистификаторами и деятелями восточных религий.

Я обратил лик к горним высям, прикрыл глаза и попытался провалиться в Вечное Нигде, заранее уже готовясь к чему-то неприятному: в диапазоне от «ничего не получилось» до «выбросило из неяви в обычный мир».

Сначала не случилось ничего плохого.

Сидел себе такой, думал о вечном и чем получится, потихоньку оглядывался вокруг ментальным взором — тем, который некоторые полагают привязанным к третьему глазу.

Это, кстати, чушь. Ответственно заявляю: лично у меня глаз — всего два, как и у большинства людей. В среднем. Именно поэтому я носил когда-то с собой сразу два остро заточенных карандаша — а то мало ли!

Еще я всячески пробовал на зуб неявную магию. Не потому неявную, что от кого-то скрытую, но волшебство не-яви: понятное дело, ограниченную и примитивную, строго в рамках технического задания, выданного кем-то мастерам игры.

Эфир… Был. Магия двигалась повсеместно, потоки ее, визуально принимающие форму долгохвостых летучих змей, пронзали все вокруг: меня самого, старый кирпичный дом, ближайшие окрестности, весь мир!

Эфира было много — куда больше, чем в привычном мне мире живых людей. Видимо, подход имени каши, масла и улучшения свойств первой при помощи второго, создателям игры был близок: в самом деле, редкий игрок примется усложнять заклятия, когда местный эфирный резерв в разы выше привычного — и все, что нужно, творится простым усилием воли!

Еще сложилось такое вот ощущение: в этом мире никто толком и массово не колдует, причем — очень давно, с самой даты его сотворения. Вернее, так было бы можно сказать, если бы это была настоящая явь.

В целом, вышло интересно, полезно, познавательно, а потом я устал и уснул.

Погодите, если кто вдруг не понял: я уснул.

Понимаете, суть любой морочной неяви — счетно-численной, даймонической, индуктивной — такова, что мозг нельзя обмануть до конца, он не считает что носитель его бодрствует, и потому уснуть они попросту не могут — ни сразу оба, ни по отдельности!

Сон, между тем, наступил, и это была первая плохая новость.

Дальше… Вы ведь знаете, как спят тролли? Ну, как минимум, должны были о том читать — природоведение, пятый класс, тот самый тупой и тяжелый предмет, которым хорошо бить одноклассника по голове.

Так вот, если кто не читал, но забыл, то напомню: почти все национальности троллей отличаются сомнусом третьего типа — это означает, что, пока организм спит, сознание спящего не растворяется вовне, но активно существует внутри ментальной сферы последнего.

Это древний, выработанный эволюцией, механизм: знаменитое троллье окаменение — это ведь тоже нечто вроде сна, и, если полностью терять сознание на неделю, месяц или год, есть все шансы никогда больше таковое не обрести!

В общем, я уснул и оказался внутри ментальной сферы, да вот только не своей.

Всякий маг — строго говоря, к таковым относятся все сто процентов представителей разумных жителей привычной мне Земли — обустраивает ментальную сферу по-своему.

В большинстве случаев, получается нечто вроде безразмерного ангара, заваленного по самую крышу вещами, ненужными, забытыми и поломанными. Так мозг человека норовит визуализировать разного рода недодуманные мысли и невоплощенные идеи.

Системному сознанию в таком ангаре уделяется совсем немного места, и обычно там помещается нечто вроде книжного стеллажа: профессиональные знания, вечные ценности, словарный запас.

Привычная мне — собственно,