Рыцарь Семи Королевств - Джордж Мартин

его, он был моложе, но родимое пятно, похожее, по мнению многих, на ворона, все так же алело на бледной как кость щеке. Сапоги черные, камзол красный, сверху плащ цвета дыма, застегнутый пряжкой в виде железной руки. Белые до плеч волосы скрывали недостающий глаз, выбитый Жгучим Клинком на Багряном Поле; уцелевший, красный, пронизывал человека насквозь. Сколько глаз у Красного Ворона? Тысяча и еще один.

— Не сомневаюсь, что у принца Мейекара были свои резоны отпустить сына в оруженосцы к межевому рыцарю — но то, что он хотел бы видеть его в гуще изменников, злоумышляющих против трона, весьма сомнительно. Как мой кузен оказался в этом гадючьем гнезде, сир? Лорд Подойник уверял меня, что некто иной, как принц Мейекар прислал вас сюда под видом таинственного рыцаря, чтобы разоблачить заговорщиков. Это так?

— Нет, милорд, — Дунк преклонил колено, — то есть да. Так ему Эгг сказал, то есть принц Эйегон, но на самом деле это неправда.

— Понятно. Вы двое узнали о заговоре и решили предотвратить его своими силами, так?

— Опять-таки не совсем. Мы просто… вляпались в это дело, с позволения вашей милости.

— И немало успели сделать, прежде чем вы подошли сюда с войском, — заявил, скрестив руки, Эгг.

— Мы не одни были, милорд, нам помогли, — поспешно добавил Дунк.

— Межевые рыцари.

— Да, милорд. Сир Кайл Вересковый Кот, сир Мейнард Пламм, сир Глендон Болл. Это он выбил из седла Скрип… самозванца.

— Я уже слышал эту историю из полусотни уст. Вербный Рыцарь, отродье изменника и шлюхи.

— Сын героя, — возразил Эгг. — Если он среди пленных, я хочу, чтобы его немедля освободили. И наградили.

— Кто ты такой, чтобы деснице приказывать?

— Вы знаете кто, кузен.

— Оруженосец у вас чересчур наглый, сир. Надо бы из него это выбить.

— Я стараюсь, милорд… но он все же принц.

— Дракон, вот он кто. Встаньте, сир.

Дунк встал.

— Вещие сны снились Таргариенам задолго до Завоевания — неудивительно, что этот дар время от времени проявляется и у их побочной родни. Дейемону приснилось, что в Белых Стенах родится дракон, вот он и родился. Дуралей просто перепутал цвета.

Перстень, впервые заметил Дунк. Эгг больше не прятал его в сапоге, а открыто носил на пальце.

— Мне очень хочется увезти тебя в Королевскую Гавань и держать при дворе в качестве моего… гостя.

— Отец будет недоволен, — ответил Эгг.

— Да, пожалуй. Очень уж он обидчив. Может, в Летний Замок тебя отослать?

— Я оруженосец сира Дункана и должен быть рядом с ним.

— Ну что ж, да хранят вас обоих Семеро. Вы свободны.

— Сейчас пойдем, только прежде дайте нам золота, — велел Эгг. — Сир Дункан должен заплатить выкуп Улитке.

— Что сталось с робким мальчуганом, которого я встречал в Королевской Гавани? — засмеялся десница. — Извольте, мой принц. Казначей отсчитает вам сколько скажете… в разумных пределах.

— Только взаймы, — вставил Дунк, — иначе я не согласен.

— Хорошо. Вернете, когда научитесь управляться с копьем. — Красный Ворон махнул рукой, развернул пергамент и стал делать в нем какие-то пометки пером.

Решает, кому жить, а кому умереть, понял Дунк.

— Милорд, а Скрипачу… Дейемону… тоже отрубят голову?

— Это уже королю Эйерису решать, — поднял глаза Красный Ворон, — но у Дейемона остались четверо младших братьев, и сестры тоже имеются. Если мне придет блажь снять с плеч его красивую голову, мать Дейемона будет скорбеть, его друзья вновь скажут, что я проливаю родную кровь, а Жгучий Клинок коронует следующего по старшинству, Хейегона. Мертвый Дейемон — герой, живой — препятствие на пути моего единокровного братца. Затруднительно как-то объявлять королем третьего из династии Черного Пламени, когда второй, увы, покуда жив. К тому же столь благородный пленник украсит наш двор и лишний раз убедит всех в милосердии короля Эйериса.

— У меня тоже есть вопрос, — сказал Эгг.

— Я начинаю понимать, почему твой отец так хотел от тебя избавиться. Что за вопрос, кузен?

— Кто взял драконье яйцо? У дверей стояли часовые, на лестнице тоже — кто мог пробраться незамеченным в спальню лорда?

— Я бы предположил, что кто-то влез по сточной трубе в его нужник, — улыбнулся лорд Риверс.

— Труба слишком узкая.

— Да, для мужчины… но что, если это сделал ребенок?

— Или карлик, — выпалил Дунк. Тысяча глаз и еще один… почему бы одной паре глаз из тысячи не принадлежать карлику-скомороху?