Инна Георгиева - Колыбельная для Титана

Впрочем, все сразу стало ясно, как только я попытался открыть дверь.

— Сдаюсь, — обреченно выдохнула моя неудавшаяся швея, пока я с удивлением разглядывал намертво пришитый к «телу» правый рукав.

— Что?! — обернулся, решив, что мне это послышалось. Ну, блин, это же Полина Казакова! Она скорее должна была решиться на похищение и взятие меня измором, чем на капитуляцию.

В ответ она посмотрела очень печальным взглядом и толкнула монолог. Такой трогательный и с ноткой обреченности. Из него получалось, что она как раз все делает правильно (вернее, пытается делать), но вот Вселенная со своими палками в колеса никак не позволяет ей со мной помириться. Жесть, какая непруха у девчули. Честно говоря, слушал и офигевал. Под конец не выдержал:

— А прощения попросить тебе на ум не приходило?

Ну, это ведь самый простой способ помириться! Уж точно проще, чем приготовить торт или зашить дыру в одежде. А для кое-кого — еще и безопаснее!

— Но я просила… — неуверенно протянула она. Отрицательно покачал головой. — Я не просила?!

Ага, похоже, закон сохранения энергии только что стукнул ее по носу. Я прямо видел, как на выразительном личике прорисовываются слова: «Это что, я зря столько извращалась?!»

Зато как быстро она попыталась исправиться! Правда, ощущение было такое, что она прощение не выпрашивает, а выторговывает. И не столько за последнюю истерику, сколько и за все последующие. Авансом, так сказать, договаривается. Чтобы потом, когда она вдруг опять сорвется, я не имел претензий. Хитрая, ага.

Когда дошло до перечисления форс-мажоров, понял, что пора вмешаться. Ну, в смысле, закрыть ей ротик, пока мы ненароком опять не поругались. А как это лучше всего сделать, когда твой оппонент — красивая и даже любимая девушка? Правильно!

Вот, собственно, на этом историю можно было бы и заканчивать, потому что мой метод отвлечения на Полину всегда действовал безотказно, а уж после того как мы оба так оголодали… Не люблю хвастаться, но три часа тем вечером были далеко не пределом. Вернее, были бы, если бы в момент очередной смены поз я не услышал… вообще-то я сначала даже не поверил, что это — реальность, а не глюк моего перегревшегося мозга. А потому перевернул Полину и, не отрываясь от процесса, выглянул в окно. Да так и замер. Ибо мозг у меня, походу, не перегрелся, а на фиг взорвался. Ведь как еще можно было объяснить стадо настоящих сказочных единорогов, пасущихся на лужайке у моего дома?!!

Полина Казакова

— Окаём лободырный фуфлыга хобяка и рахубник огурялый со своими свербигузками плехатыми!

Вы прослушали монолог Полины Казаковой на тему «Почему нет в жизни счастья и как в этом виноваты отдельно взятые субъекты», который в рамках цензуры представили в старинном литературном стиле.

А если серьезно: она даже немного помогла. Ну, моя пламенная речь. По крайней мере, Богдан из ступора вышел. Очень медленно отвел взгляд от окна, бухнулся на пятую точку и заржал. Я поскребла в затылке.

— Какой ты, однако… жизнерадостный, — с трудом подобрала слово.

Парень затрясся еще сильнее.

— Я не жизнерадостный! — ответил, подпрыгивая на кровати. — Это у меня истерика.

Представила реакцию Евы на гогочущего брата, потом Алекса, бегающего за мной с ружьем, от пули которого, между прочим, ни один черный пояс не спасет, содрогнулась и неуверенно предложила:

— Могу сделать так, что ты все это забудешь.

Не самый удачный выход: он ведь забудет и о том, что мы помирились. С другой стороны, лучше я за ним еще немного побегаю (тем более, сейчас я знаю отличный способ быстро помириться!), чем прямо сегодня отправлять парня на больничную койку с ремнями для конечностей. А рецепт чудо-настоечки, которая намертво отшибает память за последние сутки, мне папа еще в детстве рассказал.

Только я, кажется, Богдана недооценила. Или его смелость — понять было сложно. Но хохот вдруг прекратился.

— Забуду? — переспросил он, глядя на меня таким колючим взглядом, что мне резко перенравилась эта идея. — Что именно ты имеешь в виду?

— Ну… — замялась, безуспешно пытаясь впрыгнуть в джинсы, и внезапно поняла, что вот он — мой шанс. Шанс все рассказать Богдану и выйти сухой из воды. И не просто рассказать, но и воочию понаблюдать за реакцией! Если она будет совсем плохой: я его опою, и дело с концом. Причем, «с концом» в буквальном смысле: всю жизнь от парня скрываться я при всем желании не смогу и, если он меня не примет как знахарку… нам, увы, придется расстаться. Ибо настоечка, может, и не особо вредная, но поить ею мужа пятьдесят лет — точно не вариант.

Но вдруг мне повезет и Соколов сможет посмотреть на мир моими глазами? Что, если этот парень — действительно тот, кто предназначен мне судьбой и папой (если верить папе)?

С этой немного пугающей, но от того еще более соблазнительной мыслью я застегнула, наконец брюки (правильно Ева говорит: они офигенно тесные!), встала у ног Богдана — он все еще сидел на кровати, и потому наши глаза оказались на одном уровне — и честно ответила:

— Я умею готовить зелье, которое стирает память.

— Зелье? — изогнул бровь парень. — Не лекарство?

Я кивнула.

— И ты хочешь, чтобы я в это поверил?

Пожала плечами и мотнула головой в сторону окна:

— Там реально единороги.

Богдан задумался. Похоже, логика ему подсказывала, что после рогатых лошадей можно поверить во что угодно, но вот упрямство…

— А может, это какой-то трюк? — сложил он руки на груди.

Я тяжело вздохнула и протянула руку.

— Идем, проверим, — предложила с улыбкой. — Вдруг ты окажешься прав?

Согласился он неохотно. Ну хоть не бросился прочь с круглыми глазами и диким воплем. Это обнадеживало. Особенно в свете того, что Вася вряд ли обрадуется знакомству с еще одним Соколовым. Он и меня-то не особо жалует. Как вспомню нашу первую встречу…

Вообще, единороги — существа прикольные, но чистоплюи еще те. Показываются только девушкам, девственно чистым и душой, и телом. Таким, как Ева, например. Я, по понятным причинам, в списках их фаворитов не числилась никогда. Думаю, не случись у Васиного жеребенка того открытого перелома — они бы ко мне и на пушечный выстрел не подошли, но тогда просто выбора не оставалось. Да я, собственно, и не в обиде: белоснежная полумифическая коняка — не тот питомец, о котором мечтает уважающая себя готесса, но Ева той ночью меня буквально за руку к ним притащила.

— Помогай, — сказала. — Такой перелом я сама не вправлю.

Ну как другу откажешь? Вася, правда, решил вмешаться.

— А ты точно знаешь, что нужно делать?! — прорычал недовольно.