Инна Георгиева - Колыбельная для Титана

Лицо Богдана стало очень задумчивым.

— Хорошо сказала, — кивнул он наконец. — Так… по-деловому, четко. Алекс, как будущий юрист, тебе бы аплодировал стоя. А вот у меня пара вопросов.

— Да? — сделала маленький шажок в сторону Соколова. Он кивнул:

— Например, что ты подразумеваешь под «крайней необходимостью»?

— Э-э-э… — сделала вид, что сильно задумалась, и подступила еще ближе. — Какой-нибудь форс-мажор. Война, землетрясение, цунами. Пожалуй, если будет цунами, я буду орать особенно громко, — добавила, прикинув, где — мы, а где — море. Расстояние впечатляло. — Ну и так, по мелочи.

— Например? — сделал шаг навстречу Богдан. Теперь я была вынуждена поднять лицо, чтобы смотреть ему в глаза.

— Ну… — вздохнула, вытягивая губы трубочкой и старательно стреляя глазами. — Мы ведь все живые люди…

— То есть?.. — в том же духе продолжил уточнять парень.

Я закрыла рот так резко, что клацнула зубами.

— Если ты специально, вот прямо как сейчас, будешь выводить меня из себя! — отчеканила совершенно серьезным тоном, но тут же постаралась сгладить ситуацию, видя, как он снова начинает мрачнеть. — Но в ответ разрешаю тебе делать то же самое.

— Разрешаешь? — насмешливо повторил парень и вдруг протянул ко мне руку.

Я скосила глаза, наблюдая, как он медленно пропускает между пальцами черную прядь по всей ее длине: от виска к груди.

— Д-да… — выдохнула, чувствуя, как начинает колотиться сердце от этого едва ощутимого прикосновения. Мозг тут же, мгновенно, что для него вдвойне странно (обычно я с математикой не дружу), подсчитал количество недель, дней и даже часов, прошедших с нашего последнего секса. Секса, который, между прочим, был совсем неплох!

— А если… — проурчал парень, с улыбкой садиста проводя пальцем теперь уже по моей тонкой рубашке — от горловины и вниз, к поясу на джинсах. Медленно так проводя, почти не касаясь кожи, но от того только еще сильнее меня дразня, — если я захочу тебя наказать?

«О да!» — выдохнул мозг… и не только он, пожалуй. На этот раз против наказания не возражала даже попа, что забавно, ведь обычно она у меня — самый трезвомыслящий орган. Даже папа говорит, что до меня через попу все лучше доходит. Но тут прямо весь организм, единым комплексом, скандировал в голос: «Капитулируй, дура! Пускай наказывает. Свободу потом отвоюем, если сильно понадобится». Только я почему-то начинала сомневаться, что когда-нибудь по ней затоскую. Достаточно! Нагулялась уже, «свободная». А потому сделала последний шаг навстречу Богдану, поднялась на цыпочки и выдохнула ему в подбородок (уж куда дотянулась):

— Согласна на все!

Богдан Соколов

То, что Полина пакостит неспроста, я понял давно. На всякий случай проконсультировался с Евой и получил подтверждение — да, таким загадочным образом она пытается меня вернуть. Вот уж точно — женщина с фантазией. С другой стороны — с ней хотя бы не скучно. Немного жалко, правда, было «постиранного» белья (в чем она его, блин, стирала? В кислоте?!), но как самоотверженно она таскала меня по полянке в лесу, в прямом смысле этого слова «обкладывая» палаткой! Самое сложное тем вечером было притворяться спящим: я так усердно никогда не храпел. И, надеюсь, больше не придется, а то горло потом два дня болело. Зато понял, насколько я ей небезразличен. Особенно хорошо до меня это дошло, когда она, рыча и возмущаясь, обещала мне цистит с импотенцией за то, что лег прямо на землю: аж проняло от понимания. «Спать» сразу стало очень некомфортно, но я выдержал! Вернее, позволил перетащить меня на подстилочку, а рубашку, ту самую, положил под… ну, знаете, от импотенции. На всякий случай. Рубашка, кстати, отличная, жалко было, когда о какой-то сук порвалась. Ну, я недолго думая и сунул ее Полине в рюкзак. Зачем? А вот фиг его знает. По велению сердца, наверное! Чтобы у нее был повод лишний раз меня навестить.

И ведь не разочаровала же!

Правда, явилась, как всегда: лихой рыцарь на белом коне.

«Пора с ней мириться, — решил я, открывая двери. — А то скоро реально начну чувствовать себя Рапунцель».

Интересно, а она хотя бы догадывается, что это и есть краеугольный камень наших отношений? Не свинарник в квартире, не стремный папаша (а вообще, нормальный мужик, если подумать), не девятый дан в тхэквондо, которым она любит размахивать перед всеми, как Чапаев шашкой, не любовь ко всякого рода травам и при этом — полное неумение готовить и даже не то, что она состоит в культе Летающего Макаронного Монстра, о котором мне по секрету рассказали бабки из ее подъезда! А вот это ее идиотское желание быть «Citius, Altius, Fortius»![18] На фига ей это сдалось? Что за странное желание отхватить лишний геморрой? И ведь умная же девушка. Иногда кажется: настолько умная, что готова лекарство от рака сваять на коленке из дерьма и спичек. Но при этом ведет себя так, будто у нее в заднице шило размером с ось от трактора «Беларусь».

Короче, пригласил ее войти. Ну, как — пригласил? В сторону отступил — дальше она сама просочилась. И тут же, с наездом, заявила:

— Я по делу.

Моя рука потянулась к лицу: да-да, «по делу». Как друг ты ко мне уже приходила (это когда мне торт презентовали, в пеньюаре прозрачном), как враг — тоже (это тот случай, после которого мне пришлось заново покупать белье). Теперь вот пришла как деловой партнер. Чему я вообще удивляюсь?

— Я зашила твою рубашку, — с неким даже вызовом продолжила поражать меня своей находчивостью Полина. Ну, спасибо ей, конечно, хотя я-то ведь уже ученый, так что с рубашкой тут же мысленно и попрощался. Ответил, правда, вежливо:

— Это было необязательно.

А ведь мог сказать то, что первое пришло на ум: «На фига ты ее вообще трогала, о неугомонная моя рукопопа?!»

Увы, озвученный вариант ей тоже не понравился.

— Ты даже не оценишь результат?! — вопросила Полина тоном царя Приама, на глазах которого из дареного коня полезли вооруженные греки. И вот что ей стоило нормально попросить? Так нет же! Нужно рычать, топать ножкой, строить страшные глаза… Не девушка прямо, а Робокоп какой-то: тот тоже только на одной ноте говорить научился.

— Хорошо! — согласился, уже начиная злиться, и натянул чертову рубашку. — Довольна?!

— Очень! — отрезала она.

А я вот поднапрягся. Это только казалось или раньше в этой одежде было удобнее? Теперь же появилось странное ощущение, что правый рукав пришили немного ниже левого, и потому вся рубашка перекосилась в одну сторону.

Впрочем, все сразу стало ясно, как только я попытался открыть дверь.

— Сдаюсь, — обреченно выдохнула моя неудавшаяся швея, пока я с удивлением разглядывал намертво пришитый к «телу» правый рукав.