Тайна доктора Авроры - Александра Федулаева

на груди, снова ела и мурлыкала. Я считала это совпадением. Но теперь...

— И что теперь? — спросила я шёпотом. — Что мне делать?

— Принять. И научиться. У тебя дар не только в травах. Ты лечишь энергией. Но только чистые души могут принять её. А потому — дети и животные. Это твоё предназначение. Помни это.

Я кивнула, ощущая, как будто во мне щёлкнул замок, и дверь распахнулась внутрь, к самой сути моего «я».

— А Эдит?.. — Я вспомнила девушку с ясными глазами и наивной улыбкой.

— Эдит не моя дочь, — сказала Ханна. — Я нашла её в Локстоне. Её привёл ко мне Проводник. Маленький дымчатый кот с глазами, как у ангела. Он сидел у моего порога, а за ним — люлька с ребенком, вероятно, кто-то подкинул её к богатому дому. Ей было пять или шесть месяцев. Она так смотрела на меня, как будто всё понимает. Я забрала её. Позже поняла: она тоже перемещённая. Но в момент перехода что-то пошло не так. Её душа перенеслась, но разум... почему-то развивается очень медленно, будто ей нужно время для чего-то. Она стала расти, тело взрослело, но внутри она всё та же — девочка.

— И ты заботишься о ней?

— Да. Потому что она особенная. Она может успокоить любого ребёнка. Даже младенца. Она чувствует, чего тот хочет. Может предсказать простые вещи: кто упадёт, кто заболеет, кого нужно обнять. а от кого держаться подальше. Она как светоч. Но такие, как она, уязвимы. В городе, в большом обществе, на неё накинутся, как вороны. Погасит кто-то этот свет, и вернуть его будет невозможно. Только искренняя любовь вернёт ей разум, я это чувствую. И так же знаю, что именно ты и Проводник ей сможете помочь.

Глава 52

Ханна посмотрела на меня пристально:

— Потому я и позвала тебя. Моё время уходит. Мне осталась неделя, может, чуть больше. Я знаю, когда приходит конец. И хочу передать тебе всё, что у меня есть. Всё, что собирала. Все записи, настойки, травы, знания. А ты обещай, что позаботишься об Эдит. Сделаешь её частью своей жизни. Ты сможешь.

Я почувствовала, как внутри что-то сжалось — и расправилось. Как будто я ждала этих слов всю жизнь. И теперь, наконец, нашла свою дорогу.

— Я обещаю, — произнесла я, глядя ей в глаза. — Обещаю позаботиться о ней. И о тебе — пока ты с нами.

Ханна кивнула, удовлетворённая. Она поднялась, подошла к полке и вынула оттуда свёрток с тетрадями, перевязанными бечёвкой.

— Это первое. Потом покажу остальное.

Я взяла свёрток, прижала к груди.

— Ханна... — вдруг спросила я. — А что случается с Проводниками? Когда их время уходит?

Ханна посмотрела на Марса, который всё это время будто дремал, но уши у него были направлены на нас.

— Они возвращаются туда. В тот мир, откуда всё началось. Где ищут следующую чистую душу. А потом снова приходят сюда. В другом обличье. Но всегда с той же задачей: охранять, оберегать, вести. Иногда возвращаются к тем же людям. Иногда — к другим. Но всегда — на помощь.

Я посмотрела на Марса и вдруг ощутила к нему такую нежность и благодарность, как никогда прежде. Он не просто мой кот. Он мой страж.

— Спасибо, — прошептала я. Ханна мягко улыбнулась.

— Не мне. Ему.

Марс открыл один глаз, зевнул и тихо буркнул:

— Ну наконец-то дошло. А теперь пошли, дорогая, а то танцы без тебя не начнутся.

Ханна засмеялась — громко, впервые за вечер.

— И правда, как ведьминский шабаш. И разговор, и кот. Но ты не ведьма, Аврора. Ты — Целитель. И ты нужна этому миру.

Прикрыв глаза, я прислушалась к ощущениям внутри себя. Когда открыла их, Ханна улыбалась, глядя на меня.

— Как тебя звали в той жизни, Аврора?

Пожав плечами, я погладила Марса по голове.

— Ничего особенного. Елена…

Знахарка снова громко расхохоталась.

— Да уж… — сказала она. — Ничего не происходит просто так. Елена — светлая, сияющая, избранная. Избранница богов, судьба. Тебе суждено было стать Авророй. Ты — утренняя заря, начало, светлое будущее.

Я вышла из дома, унося с собой свёрток, знания и чувство, будто внутри меня распустился цветок, о котором я даже не подозревала.

Марс шёл рядом, и его хвост касался моей ноги, как напоминание: он рядом. И я была благодарна ему за это.

* * *

Десять дней в поместье пролетели как один миг, насыщенный событиями и открытиями. Эти дни стали для меня временем погружения не только в прошлое Ханны, но и в будущее Эдит.

Я познакомилась со многими семьями из округи — простыми, честными людьми, которые встречали меня с удивлением, но постепенно открывались, рассказывали о своих заботах и нуждах. Мы сидели на скамьях у домов, за длинными столами, на крылечках, в небольших хижинах, пахнущих ржаным хлебом и сушёными травами. Я слушала, делала записи, иногда — давала советы. Постепенно я почувствовала, как становлюсь частью их жизни. Я запомнила каждого, кто помогал нам: Молли, энергичная хозяйка пекарни с пятью детьми, принесла старую школьную скамью. Том, кузнец, изготовил ручки для дверей больничных палат. Миссис Винслоу, вдова аптекаря, бесплатно передала нам сундук с банками и склянками.

Главной моей задачей стало создание лечебницы. Здание, которое давно собирались снести, теперь служило отделением. После ремонта и тщательной уборки оно сияло в центре деревни, как светлый маяк надежды. Осталось лишь завезти мебель, устроить склад для лекарств, оборудовать палаты. Ханна с азартом, несмотря на слабость, обсуждала каждую деталь. Её глаза сияли. Даже боль не могла потушить этот внутренний огонь.

Мы с другими женщинами, которые собирались там работать, обсуждали план будущих процедурных кабинетов. Говорили о травах, выбрали ткани для занавесок, чтобы сделать приём людей более удобным и уютным.

Ханна с Эдит переехали в поместье через два дня после нашего разговора. Комнаты на втором этаже были уже готовы — просторные, светлые, с окнами на сад. Эдит устроилась, будто была дома с рождения. Она водила меня за руку, показывала, как рассадила цветы, рисовала мелом на дощатом полу солнце и птиц. Я не спрашивала, как она чувствует себя — я знала. Она чувствовала всё. Но делала вид, что ничего не происходит. Как будто хотела подарить матушке последние радостные дни без слёз.

По ночам мы собирались в маленькой гостиной при свете свечей. Ханна делилась со мной всем, что накопила за долгую и удивительную жизнь: записями, сборниками, старинными рецептами, личными дневниками. Она диктовала, я записывала. Элла