Марица - Александра Европейцева

страниц, — Странности есть. Во-первых, — продолжал следователь, — Освен исчез в одну ночь. Вечером был в своих покоях, утром — пустая комната. Личные вещи остались. Во-вторых… — Он ткнул пальцем в строку. — За неделю до исчезновения он отправил письмо в Ангар. Адресовано некому «А. Л.».

Меня будто ударило током. Адорд Лантерис. Сервина ёрзнула на стуле, явно заинтересовавшись. Шалос же смотрел на меня с немым вопросом: «Что ты задумала?»

— Письмо не сохранилось? — спросила я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

— Нет. Но есть кое-что интереснее. Здесь есть запись о том, что перед исчезновением он получил крупную сумму денег от неизвестного. Возможно, это как-то связано.

«Отец…» — мелькнуло у меня в голове.

— Можно ли узнать, кто этот неизвестный? — спросила я, стараясь сохранять спокойствие.

— Нет. Запись анонимная. У него был дом в Элантре. Наследники не объявились, поэтому он под опекой управления. Мы обыскали там все, но… ничего особенного. К сожалению, больше ничем помочь не могу.

Я кивнула, чувствуя, как в голове складываются кусочки пазла. Освен умер полгода назад… А через два месяца Феорилья начала войну против Ангара, контролируемая Иллюзионом, который очень хотел убить Светоч. То есть меня. Совпадение? Не думаю.

— Спасибо, — сказала я, вставая. — Вы очень помогли.

Следователь закрыл папку и посмотрел на меня с лёгким подозрением:

— Если принц действительно хочет найти его, почему он не обратился официально?

— Он… предпочитает не афишировать свои личные дела, — быстро соврала я.

Шалос и Сервина переглянулись, но промолчали. Мы вышли из здания, и я сразу почувствовала, как ноги подкашиваются.

— Марица, — Шалос взял меня за руку. — Ты выглядишь ужасно. Что на самом деле происходит?

Я закрыла глаза, чувствуя, как мир вокруг начинает кружиться.

— Я не знаю… Но мне кажется, я только что узнала, что мой отец был замешан в чём-то очень тёмном. Нехорошем. — я устало вздохнула, а потом посмотрела на ребят. — Я правда не могу сказать. Я принцу и королю по магической клятве дала. Но это все связано с Иллюзионом, войной. И началось очень давно.

— Марица, — Сервина неожиданно положила руку мне на плечо. — Давай зайдём куда-нибудь, тебе нужно поесть.

Я кивнула, не в силах возражать. Мы направились в ближайшую таверну — уютное место с низкими деревянными столами и запахом жареного мяса. Шалос заказал чай с мёдом, а Сервина — что-то покрепче. Они оба заставили меня сьесть тарелку каши, а Сервина даже уговорила на кружку хорошего эля.

— Ладно, — Шалос отодвинул чашку в сторону. — Ты не можешь рассказать нам всё, но хотя бы скажи, чем мы можем помочь.

Я глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.

— Мне нужно время. Чтобы всё обдумать. И… — Я посмотрела на них. — Спасибо, что пришли. Особенно тебе, Шалос. Я знаю, как тебе нелегко отпрашиваться со службы.

Он махнул рукой:

— Пустяки. Но если дело действительно связано с Иллюзионом, ты не должна разбираться в этом одна.

— Я не одна. У меня есть вы. — Я попыталась улыбнуться, но вышло криво. — Просто… дайте мне сегодня побыть наедине с мыслями. Завтра я расскажу вам всё, что смогу.

Сервина хмыкнула:

— Ну уж нет. Я тебя знаю — завтра ты либо сбежишь, либо полезешь в какую-нибудь опасную авантюру без нас.

— Я не сбегу. — Я устало провела рукой по лицу. — Просто… мне нужно разобраться в себе.

Шалос и Сервина переглянулись, но спорить не стали. Мы допили эль, и они проводили меня до постоялого двора, пообещав зайти завтра утром.

Оставшись одна, я не сразу зашла в свою комнату. Вместо этого я отправилась бродить по улицам Элантры, надеясь, что движение и свежий воздух помогут прояснить мысли.

Город жил своей жизнью, не подозревая о буре, бушевавшей во мне. Я прошла мимо рынка, где торговцы зазывали покупателей, мимо фонтана, где дети пускали кораблики, мимо храма, где священники пели молитвы. Но ничто не могло отвлечь меня от вопроса: кто я на самом деле?

Если Освен действительно умер полгода назад, то получается Иллюзион нашел его и убил? Но почему? И почему отец скрывал его? Что было в том письме, которое Освен отправил «А. Л.»?

Я остановилась у моста через реку, глядя на отражение в воде. Темноволосая девушка с зелёными глазами смотрела на меня — точь-в-точь как на портрете бабушки принца.

— Нет, — прошептала я. — Я Марица Лантерис.

Но даже эти слова теперь звучали как заклинание, которое уже не работало.

Я вернулась на постоялый двор уже затемно. Ноги ныли от долгой ходьбы, а голова гудела от мыслей. В комнате было тихо и пусто — только скрип половиц под ногами да шум улицы за окном. Я сбросила плащ на спинку стула и повалилась на кровать, не в силах больше держаться.

— Папа… — прошептала я. — Что ты натворил?

Но мне никто не ответил. Лишь давящая тишина. И понимание, что весь мир, выстроенный на счастливых воспоминаниях, рушился как песчаный домик на берегу, когда его смывал прилив.

Я потянулась к кувшину на тумбочке, но он оказался пуст. Со злости я кинула кувшин в стену, наблюдая, как он разбивается на десятки осколков.

— Шер! — слезы подступили к глазам.

Плакать сил уже не осталось. Вместо этого я схватила подушку и вжала в лицо, глухо крича в нее, пока не закончился воздух. Потом отбросила в сторону и уставилась в потолок.

«Если Освен мертв, значит, правду теперь знает только отец. Но он тоже мертв.»

— Папа… — прошептала я. — Если ты меня слышишь… Помоги.

Но ответа не последовало. Только скрип половиц под ногами соседа сверху и далекий смех из таверны через улицу.

Усталость накрыла меня, как волна. Я потушила свечу и легла, укутавшись в одеяло. Глаза сами закрывались, мысли путались, и вскоре я погрузилась в тяжелый, беспокойный сон.

Тьма. Потом — свет.

Я снова стояла среди ручейков, но на этот раз они были темными, почти черными, и текли в обратную сторону.

— Папа? — позвала я, но эхо голоса растворилось в пустоте.

Ручейки извивались, словно змеи, их течение становилось всё хаотичнее. Они сплетались в узлы, разрывались и снова соединялись, создавая странные узоры, напоминающие то ли письмена, то ли раны. Один из ручейков внезапно вспыхнул кроваво-красным, и из его